И вот это я, пожалуй, тоже скажу...

В "Горце" первом из всех трех женщин, имеющихся у главного героя, я больше всего люблю Рэйчел.
Удивительно, но главный герой ее ни разу не трахнул и даже не собирался.
Удивительно, но при этом их история - это история настоящей любви.
Удивительно, но от отсутствия малейших намеков на секс эта история ровным счетом ничего не потеряла.

Это я так, просто, ни к чему...
Ваш К. О.

@темы: повадки хомосапиенсов, майндфак

---

Не поймите меня неправильно, я ни в коем случае не хочу делать поспешных выводов, чрезмерно обобщать или показаться некорректной...

Но...

НО МЕНЯ ЗАЕБАЛИ УПОРОТЫЕ СЛЭШЕРЫ

За три гребаных дня, сука. Хотя за весь предыдущий год не смогли.
Если я еще раз услышу, что намеки на слэш - главное в сериале, или какую-нить еще подобную хрень, я пойду ужэ писать фик Джон/Мэри НЦ-17. Потому что нимазможна жэ...

Все, я высказалась, мне полегчало. Спасибо, что выслушали.
НЕ В ОБЗОРЫ.

@темы: повадки хомосапиенсов, майндфак, Шерлок

---

И еще немного о норкотегах и фанфиках...

Долго не могла поймать свои смутные ассоциации - но недавно, наконец, озарилась.

Тожы понять ФСЕ...

Тэффи, "Кокаин"

Шелков и сердился, и смеялся, и убеждал - ничего не помогало. Актриса Моретти, поддерживаемая своей подругой Сонечкой, упорно долбила одно и то же.
- Никогда не поверим, - пищала Сонечка.
- Чтобы вы, такой испорченный человек, да вдруг не пробовали кокаину!
- Да честное же слово! Клянусь вам! Никогда!
- Сам клянется, а у самого глаза смеются
- Слушайте, Шелков, - решительно запищала Сонечка и даже взяла Шелкова за рукав. - Слушайте - мы все равно отсюда не уйдем, пока вы не дадите нам понюхать кокаину.
- Не уйдете? - не на шутку испугался Шелков. - Ну это, знаете, действительно жестоко с вашей стороны. Да с чего вы взяли, что у меня эта мерзость есть?
- Сам говорит "мерзость", а сам улыбается. Нечего! Нечего!
- Да кто же вам сказал?
- Да мне вот Сонечка сказала, - честно ответила актриса.
- Вы? - выпучил на Сонечку глаза Шелков?
- Ну да, я! Что же тут особенного? Раз я вполне уверена, что у вас кокаин есть. Мы и решили пойти прямо к вам.
- Да, да. Она хотела сначала по телефону справиться, да я решила, что лучше прямо прийти, потребовать, да и все тут. По телефону вы бы, наверное, как-нибудь отвертелись, а теперь уж мы вас не выпустим.
Шелков развел руками, встал, походил по комнате.
- А знаете, что я придумал! Я непременно раздобуду для вас кокаина и сейчас
же сообщу вам об этом по телефону или, еще лучше, прямо пошлю вам.
- Не пройдет! Не пройдет! - завизжали обе подруги. - Скажите какой ловкий! Это чтоб отделаться от нас! Да ни за что, ни за что мы не уйдем. Уж раз мы решили сегодня попробовать - мы своего добьемся.
Шелков задумался и вдруг улыбнулся, точно сообразил что-то. Потом подошел к Моретти, взял ее за руки и сказал искренно и нежно:
- Дорогая моя. Раз вы этого требуете - хорошо. Я вам дам попробовать кокаину. Но пока не поздно, одумайтесь.
- Ни за что! Ни за что!
- Мы не маленькие! Нечего за нас бояться.
- Во первых, это разрушает организм. Во-вторых, вызывает ужасные галлюцинации, кошмары, ужасы, о которых потом страшно будет вспомнить.
- Ну вот еще, пустяки! Ничего мы не боимся.
- Ну, дорогие мои, - вздохнул Шелков, - я сделал все, что от меня зависело, чтобы отговорить вас. Теперь я умываю руки и слагаю с себя всякую ответственность!
Он решительными шагами пошел к себе в спальню, долго рылся в туалетном столе.
"Господи! Вот не везет-то! Хоть бы мелу кусочек, что ли найти..."
Прошел в ванную. Там на полочке увидел две коробки. В одной оказался зубной порошок, в другой - борная. Призадумался.
"Попробуем сначала порошок".
Всыпал щепотку в бумажку.
- Он дивный человек! - шептала в это время актриса Моретти своей подруге Сонечке. - Благородный и великодушный. Обрати внимание на его ресницы и на зубы.
- Ах, я уже давно на все обратила внимание.
Шелков вернулся мрачный и решительный. Молча посмотрел на подруг, и ему вдруг жалко стало хорошенького носика Моретти.
- Мы начнем с Сонечки, - решил он. - Кокаин у меня старый, может быть уже выдохся. Пусть сначала одна из вас попробует, как он действует. Пожалуйста, Сонечка, вот прилягте в это кресло. Так. Теперь возьмите это щепотку зубного... то есть кокаину - его так называют: "зубной кокаин", потому что... потому что он очень сильный. Ну-с, спокойно. Втягивайте в себя. Глубже! Глубже!
Сонечка втянула, ахнула, чихнула и вскочила на ноги.
- Ай! Отчего так холодно в носу? Точно мята!
Шелков покачал головой сочувственно и печально:
- Да. у многих начинается именно с этого ощущения. Сидите спокойно.
- Не могу! Прямо нос пухнет.
- Ну вот. Я так и знал! Это начались галлюцинации. Сидите тихо. ради бога - сидите тихо, закройте глаза и постарайтесь забыться, или я ни за что не ручаюсь.
Сонечка села, закрыла глаза и открыла рот. Лицо у нее было сосредоточенное и испуганное.
- Давайте же и мне скорее! - засуетилась актриса Моретти.
- Дорогая моя! Одумайтесь, пока не поздно. Посмотрите, что делается с Сонечкиным носом!
- Все равно, я иду на все! Раз я для этого пришла, уж я не отступлю.
Шелков вздохнул и пошел снова в ванную.
"Дам ей борной. И дезинфекция, и нос не вздуется".
- Дорогая моя, сказал он, передавая актрисе порошок. - Помните, что я отговаривал вас.
Моретти втянула порошок, томно улыбнулась и закрыла глаза:
- О, какое блаженство...
- Блаженство? - удивился Шелков. - Кто бы подумал! Впрочем, это всегда бывает у очень нервных людей. Не волнуйтесь, это скоро пройдет.
- О, какое блаженство, - стонала Моретти. - Дорогой мой! Уведите меня в другую комнату... я не могу видеть, как Сонечка разинула рот... Это мне мешает забыться.
Шелков помог актрисе встать. Она еле держалась на ногах и если не упала, то только потому, что вовремя догадалась обвить шею Шелкова обеими руками.
Он опустил ее на маленький диванчик.
- О, дорогой мой. Мне душно! Расстегните мне воротник... Ах! Я ведь почти ничего не сознаю из того, что я говорю... Ах, я ведь в обмороке. Нет, нет... обнимите меня покрепче... Мне чудится, будто мимо нас порхают какие-то птички и будто мимо нас цветут какие-то васильки... Здесь пуговки, а не кнопки, они совсем просто расстегиваются. Ах... я ведь совсем ничего не сознаю.
Сонечка ушла домой, не дождавшись подруги, и оставила на столе записку:
"Спешу промыть нос. Нахожу, что нюхать кокаин - занятие действительно безнравственное. Соня".
На другое утро актриса Моретти пришла к Шелкову, решительная и официальная. Шелков встретил ее светски вежливо и любезно:
- Очень рад, милый друг. Какими судьбами...
- Милостивый государь! - строго прервала его актриса. - Я пришла вам сказать, что вы поступили непорядочно.
- Что с вами, дорогой друг? - наивно поднял брови Шелков. - Я вас не понимаю.
- Не понимаете? фыркнула Моретти. - Так я вам сейчас объясню! Вы поступили низко. Вы знали, какое действие производит кокаин на нервнх женщин, и все-таки решились дать мне.
- Ах, милый друг, ведь я же вас предупреждал, что это непредсказуемая штука. Вы же сами требовали.
- Да, но вы-то должны были вести себя иначе! Воспользоваться беспомощностью одурманенной женщины, так порядочные люди не поступают.
- Позвольте! Что вы говорите? - снова удивился Шелков. - Я ровно ничего не понимаю. Что я сделал? В чем вы упрекаете меня?
Моретти покраснела, замялась и продолжала уже другим тоном.
- Вы... целовали меня и... обнимали... Вы не имели на это никакого права, зная, что я в бессознательном состоянии. Так обращаться с порядочной женщиной без намерения на ней жениться - это подло! Да!
Шелков оторопел, посмотрел ей прямо в глаза и вдруг весь затрясся от смеха.
- Почему вы смеетесь? - краснея, чуть не плача, лепетала Моретти.
- Ах, дорогая моя! Уморили вы меня! Ну можно ли так пугать. Все ужасы, о которых вы сейчас рассказываете, не что иное, как галлюцинация! Самая обычная галлюцинация, вызванная кокаином.
Моретти притихла и испуганно смотрела на Шелкова.
- Вы думаете?
- Ну конечно! И чудачка же вы! Вы тут тихонько сидели на диванчике и бредили о каких-то поцелуях, не то пуговицах, я толком не разобрал, да, признаюсь, даже не считал порядочным вслушиваться. Мало ли что можно сказать в бреду. Посторонние люди не должны этого знать.
Моретти слушала с открытым ртом и, только уходя, приостановилась в дверях и смущенно спросила:
- А скажите... бывают от кокаина такие галлицинации, когда человеку кажется, что он притворяется что у него галлюцинации?
Шелков дружески хлопнул ее по плечу и сказал весело?
- Ну конечно! Сплошь и рядом! Это самый распространенный вид. Даже науке известно. Можете справиться у любого профессора.
Моретти вздохнула, посмотрела внимательно в честное, открытое лицо Шелкова, закрыла рот и вышла задумчивая, но спокойная.

@темы: фанфикшон, повадки хомосапиенсов, майндфак

---

Сборный псто любви ))))

С некоторым опозданием, но я это все же сделаю: соберу сюда все послефбшные посты любви участников команды Шерлока, на случай, если кто-то что-то пропустил и чтобы потом открывать в минуты душевной невзгоды и радоваться

Длинный списог, полный любви

aguru

Amnezyna

bladdyblue

Bothersome Arya

Citera

Crazycoyote

Dianelle

Dreamy_lunatic

Ianthinus

Moon Mouse

olga chernyshenko

oruga san

RatBatBlue

robin puck

Smooth Criminal

TandMfan

Александра Ойди

МКБ-10

Тайлин

Если я вдруг пропустила чью-то любовь - скажите мне, и я ее добавлю!
Если вдруг кто-то из наших читателей посылал лучи любви команде на WTF - тоже добавлю, только ссылку дайте

Спасибо вам всем еще раз, ребята!



Я была безумно рада провести эту зиму вместе с вами

для обзора

[L]Crazycoyote[/L] <a href="http://crazycoyote.diary.ru/p186537773.htm">собирает</a> сводный пост любви команды WTF Sherlock BBC

@темы: чудо-трава, Шерлок

---

Let it be

Ну и, напоследок, козявочку свою сюда принесу, пущай лежит...

Пчол — это полосатый мух!

---

Февраль, достать фанмикс и плакать...

А это я перепосчивать не буду. просто подниму, сознавшись в авторстве (которое и без того было очевидно ).
И cсылку на скачивание добавлю.

Я все-таки не удержусь и принесу ево сюда...
Потому что, знаете ли, omry feek antia ma ghair antia... Я тут недавно впервые за много лет совершенно случайно узнала, о чем же там все-таки в этой пестне поет Шеб Мами. И это удивительно.
ЗЫ. Весь остальной челлендж все еще можно найти здесь.

Обложка

01 Bond — Libertango




02 David Usher —

Black Black Heart

Black Black Heart

Search for pleasure search for pain
In this world now I am undying
I unfurl my flag my nation helpless

Black black heart why would you offer more
Why would you make it easier on me to satisfy
I'm on fire I'm rotting to the core
I'm eating all your kings and queens
All your sex and your diamonds

As I begin to lose my grip
On these realities your sending
Taste your mind and taste your sex
I'm naked underneath your cover
Covers lie and we will bend and borrow
With the coming sign
The tide will take the sea will rise and time will rape




03 Track And Field —

Running Up That Hill

Running Up That Hill

It doesn't hurt me.
You want to feel, how it feels?
You want to know, know that it doesn't hurt me?
You want to hear about the deal I'm making.
You,
You and me

And if I only could,
Make a deal with God,
Get him to swap our places,
Be running up that road,
Be running up that hill,
Be running up that building.
If I only could

You don't want to hurt me,
But see how deep the bullet lies.
Unaware that I'm tearing you asunder.
There's a thunder in our hearts, baby

So much hate for the ones we love?
Tell me, we both matter, don't we?
You,
You and me
You and me, won't be unhappy




04 Sting —

Shape Of My Heart

Shape Of My Heart

He deals the cards as a meditation
And those he plays never suspect
He doesn't play for the money he wins
He doesn't play for the respect
He deals the cards to find the answer
The sacred geometry of chance
The hidden law of probable outcome
The numbers lead a dance

I know that the spades are the swords of a soldier
I know that the clubs are weapons of war
I know that diamonds mean money for this art
But that's not the shape of my heart

He may play the jack of diamonds
He may lay the queen of spades
He may conceal a king in his hand
While the memory of it fades

...

And if I told you that I loved you
You'd maybe think there's something wrong
I'm not a man of too many faces
The mask I wear is one
Those who speak know nothing
And find out to their cost
Like those who curse their luck in too many places
And those who fear are lost




05 Eros Ramazzotti feat. Cher —

Piu Che Puoi

Piu Che Puoi

you've got a chance, the gift to feel
love's deepest pain you cannot heal
it shatters every memory that you keep
inside
I tell you this because I know
protect what's dear, don't trade your soul
'cause there's nothing left around you,
no place left to go…

all you can, all you can,
you gotta take this life and live it
аll you can, all you can
аnd never let it go
'сause there's one thing in this life
I understand




07 Saltillo — Grafting




08 Leonard Cohen —

Suzanne

Suzanne

Suzanne takes you down to her place near the river
You can hear the boats go by
You can spend the night beside her
And you know that she's half crazy
But that's why you want to be there
And she feeds you tea and oranges
That come all the way from China
And just when you mean to tell her
That you have no love to give her
Then she gets you on her wavelength
And she lets the river answer
That you've always been her lover
And you want to travel with her
And you want to travel blind
And you know that she will trust you
For you've touched her perfect body with your mind.




09 Serge Gainsbourg et Jane Birkin —

Je T'Aime... Moi Non Plus

Je T'Aime... Moi Non Plus

- Je t’aime je t’aime
  Oh oui je t’aime
- Moi non plus
- Oh mon amour
- Comme la vague irrésolue
  Je vais, je vais et je viens
  Entre tes reins
  Je vais et je viens
  Entre tes reins
  Et je me retiens




10 Fever Ray —

Keep The Streets Empty For Me

Keep The Streets Empty For Me

Memory comes when memory's old
I am never the first to know
Following the stream up North
Where do people like us float

There is room in my lap
For bruises, asses, handclaps
I will never disappear
For forever, I'll be here

Whispering
Morning, keep the streets empty for me
Morning, keep the streets empty for me

I'm laying down, eating snow
My fur is hot, my tongue is cold
On a bed of spider web
I think of how to change myself

A lot of hope in a one man tent
There's no room for innocence
Take me home before the storm
Velvet moths will keep us warm




11 Leonard Cohen —

Thousand Kisses Deep

Thousand Kisses Deep

I’m turning tricks, I’m getting fixed,
I’m back on Boogie Street.
You lose your grip, and then you slip
Into the Masterpiece.
And maybe I had miles to drive,
And promises to keep:
You ditch it all to stay alive,
A Thousand Kisses Deep.

Confined to sex, we pressed against
The limits of the sea:
I saw there were no oceans left
For scavengers like me.
I made it to the forward deck.
I blessed our remnant fleet –
And then consented to be wrecked,
A Thousand Kisses Deep.

I’m turning tricks, I’m getting fixed,
I’m back on Boogie Street.
I guess they won’t exchange the gifts
That you were meant to keep.
And quiet is the thought of you,
The file on you complete,
Except what we forgot to do,
A Thousand Kisses Deep.

And sometimes when the night is slow,
The wretched and the meek,
We gather up our hearts and go,
A Thousand Kisses Deep.

Плейлист

запись создана: 22.02.2013 в 03:05

@темы: Ирэн, чудо-трава, шерлен, комедийный балет "Любовь глазами сыщика", майндфак, Шерлок

---

Kosovo je Srbije!

Название: Похищение сабинянок
Бета: Alves
Иллюстрация: RatBatBlue
Категория: слэш
Жанр: юмор, кейс, экшн, флафф, романс
Пейринг : Джим/Шерлок
Рейтинг: R (за трупы)
Размер: 9000 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора - и скажите, куда уносите
Предупреждения: Текст может случайно оскорбить национальные чувства сербов, хорватов, боснийцев и косоваров.
Саммари: В рамках борьбы с депрессией Джим Мориарти решает отправиться в отпуск.
Критика: желательна
Комментарии автора: Фик написан для команды WTF Sherlock BBC 2013. AU по отношению ко второму сезону.

Возможны легкие спойлеры...

Скульптура Джамболоньи выглядит вот так.
А картина Пуссена — вот так. Автор благодарит Эмира Кустурицу и Гая Ричи за факт их существования.

Прочитать

Мистер Капоне говорил, что пистолетом и добрым словом можно добиться большего, чем одним только добрым словом. Если бы я мог, я бы спросил у мистера Капоне, чего, по его мнению, можно добиться одним только пистолетом. Когда совсем не осталось добрых слов. Но я не могу: мистер Капоне умер и его сожрали черви. Иногда мне кажется, что это повод для зависти — не только к самому известному в мире продавцу мебели, ко всем, кому уже посчастливилось больше не топтать эту бренную планетку. Это называется «суицидальные мысли», так? С этим положено идти к психиатру, который напичкает тебя вкусным таблетками, чтобы сделать тебя тупым и спокойным. Безопасным для самого себя. Безопасным для окружающих. Боже, как тоскливо!

Еще с этим можно пойти к исповеднику. У них там, в католической церкви, все организовано очень формально. Каким бы хреновым католиком я ни был последние двадцать лет, я могу в любой момент завалиться в исповедальню и в подробностях изложить святому отцу суть свои проблем. Правда, после этого его придется убить. На всякий случай. Тайна исповеди, как по мне, не слишком надежная гарантия. Не то чтобы у меня было какое-то предубеждение против убийств священников… Но оставлять после себя убитого исповедника при каждом приступе депрессии — это не слишком чистоплотно. А я ценю аккуратность.

Одним словом, в случае возникновения экстренной ситуации, как обычно, приходится справляться своими силами. На этот раз я, скорее от безысходности, чем по каким-то иным причинам, выбрал отпуск. В конце концов, может у меня хоть раз в жизни быть простой, человеческий, невыносимо скучный и омерзительный отпуск? На то, что мне это на самом деле понравится, надеяться даже не приходилось. Но это был какой-никакой способ занять себя. В том состоянии, в котором не хочется заниматься вообще ничем.

К организации своего предполагаемого досуга я подошел со всей тщательностью. Проще говоря, позвал одного из своих парней и попросил его накорябать на бумажках названия всех стран мира. Он, определенно, получил новый опыт: многие из них ему довелось увидеть впервые в жизни. Так вот, он накорябал эти названия на бумажках, а я вытянул одну. Случайности — это прекрасно, случайности управляют всем. Если бы это оказался какой-нибудь Свазиленд, я, пожалуй, все же откопал бы череп мистера Капоне и задал ему парочку вопросов о несправедливости мироздания. Но на бумажке отвратительным почерком Уилла было написано «Венгрия». Так что я просто заказал себе билет на самолет до Будапешта.

Следующим этапом организации моей отвратительной поездки было составление плана мероприятий. К нему я тоже отнесся максимально серьезно: нашел в журнальчике из тех, которые читают не в меру располневшие домохозяйки хорошо за тридцать, статью под заманчивым названием «Как провести поистине незабываемый отпуск» и выписал оттуда все поистине незабываемые советы с твердым намерением последовательно воплотить их в жизнь, один за другим.

Теперь оставалось только упаковать чемодан.


Ласло Галаш, без сомнения, был самым романтичным преступником в Венгрии. В то время как криминальная карьера большинства его знакомых началась с мелких уличных краж, путеводная звезда Ласло зажглась после прочтения в нежном возрасте романа Марио Пьюзо. Всю свою сознательную жизнь он мечтал походить на дона Корлеоне. Это была его сверхидея. Впрочем, подчиненные и соратники Ласло за глаза предпочитали именовать ее «придурью», поскольку италофилия Галаша достигала поистине вселенских масштабов и не знала компромиссов. В доме Ласло итальянским было решительно все. «Не удивлюсь, если бумага у него в сортире тоже итальянская», — однажды заметил Габор, правая рука Ласло, ни в коей мере не разделявший увлечение босса, но прагматично полагавший, что пока дела идут хорошо, тот может выпендриваться как его душе угодно. Кому девки и кокаин — а кому макароны с помидорами.

Ресторанов итальянской кухни, кстати, во владении Галаша находилось целых пять. Что уж говорить о том, что все до одного участники отнюдь не маленькой банды, вплоть до шестерок, были обряжены в итальянские костюмы. И отправлены на языковые курсы. Когда Ласло был особенно в ударе, он требовал общаться с ним исключительно на итальянском. Так что на курсах все занимались крайне старательно, поскольку невыполнение требований босса было чревато… гм… неприятными санкциями.

Еще одним побочным эффектом очень даже явной страсти Ласло Галаша было коллекционирование предметов итальянского искусства. Причем приобретать оные предметы законными способами он считал ниже своего достоинства. Таким образом, к сорока двум годам у видного лидера венгерской организованной преступности скопилась, по всей вероятности, самая большая в мире коллекция ворованных итальянских живописи и скульптуры. Но останавливаться на достигнутом он совершенно не намеревался.

— Настало время, — торжественным тоном сообщил Ласло, оглядев собравшихся у него в кабинете пронзительным взглядом и выдержав драматическую паузу, — совершить самое прекрасное преступление из случавшихся на венгерской земле за последние десятилетия.
В достаточной мере насладившись недоумением на лицах подчиненных, Ласло Галаш интригующе улыбнулся и положил на стол каталог Будапештского музея изобразительных искусств.


«Не позволяйте никому испортить ваш отдых!» — настоятельно советовала пресловутая статейка. Автор рекомендовал отправляться в путешествие исключительно с приятными людьми, так что я не взял с собой никого. Будь моя воля, я бы оставил дома и Джима Мориарти: иногда этот тип ужасно меня бесил, а сейчас — особенно. Но, увы, это было физически невозможно. Также в статье советовали ни в коем случае не отвечать на звонки с работы. С этим дело обстояло еще проще: если пообещать четвертовать любого, кто побеспокоит тебя по рабочим вопросам в течение ближайших дней десяти, имея в виду не яркую метафору, а самый что ни на есть прямой смысл, звонков удастся избежать с почти стопроцентной вероятностью.

Дальше статейка намекала, что обязательно найдется пара-тройка дебилов, которые прямо-таки созданы для того, чтобы сделать вашу жизнь невыносимой. Соседи с детьми или маленькой собачкой. Туповатый персонал в отеле. Сербские торговцы оружием. Про сербов там, конечно, ничего сказано не было — но в моем случае это были именно они.

Впервые мы столкнулись где-то между «окунитесь в ночную жизнь города» и «посетите популярные достопримечательности». За завтраком. Погружение в будапештскую ночную жизнь прошло еще более мерзко, чем я ожидал. Голова раскалывалась, и мне всерьез казалось, что вся публика ночного клуба вчера танцевала прямо на мне. Я рассчитывал, что такими темпами степень моего отвращения быстро достигнет поистине критических величин — и это позволит мне вернуться в Лондон если не с энтузиазмом, то с явным облегчением. А это уже немало.

Именно в этот неоднозначный момент рядом со мной нарисовался Радован. У него было простое искреннее лицо закоренелого уголовника, а одет он был в футболку с портретом Радована Караджича и надписью «Востани, Србиjе!», что не оставляло практически никаких сомнений в его национальной принадлежности. Я совершенно точно видел этого парня раньше. Очевидно, мельком, иначе сразу вспомнил бы, как именно и при каких обстоятельствах мы познакомились.

— Доброе утро, мистер… — дружелюбно осклабившись, произнес серб с чудовищным славянским акцентом. Черт, интересно, как я ему представлялся при прошлой встрече? И представлялся ли вообще? Было бы некстати назвать другую фамилию. — Мистер…

Ах, ну, да, конечно! Я ему не представлялся никак. Это было маленькое развлечение, которое я иногда позволял себе от скуки. Эпизодическая роль, третий легионер в пятом ряду. Если не знать, ни за что не догадаешься, что именно этот парень на самом деле режиссер всего происходящего спектакля. Старина Хичкок очень любил так делать. Только его все прекрасно знали в лицо, а меня — никто. Но так было даже веселее.

— Зукко, — ляпнул я первую пришедшую в голову фамилию и, кажется, поморщился. Надо же было придти в голову именно ей! Вместе с айтишником Джимом и совсем не подходящими для «поистине незабываемого отпуска» мыслями.
— Ээээ… — промямлил серб, явно не зная, как начать.
— Ближе к делу, если можно. — Боже, насколько я стал чудовищно зануден! Аж самому было противно. Кажется, «поистине незабываемый отпуск» оказывал на меня действие, совершенно обратное предполагаемому.
— Вы все еще работаете на мистера Мориарти? — таинственно прошептал серб, склонившись надо мной и заговорщически зыркнул в мою сторону. Я снова скривился.
— Я в отпуске, мистер…
— Радован. Можете звать меня просто «Радован», мистер Зукко. Я понимаю, но… У нас тут дело. Срочное дело. Может, вы могли бы?..
— Нет.
— Наша благодарность не будет знать…
— Радован, — сказал я, вставая из-за стола, — несмотря на то, что мое большое доброе сердце разделяет всю боль сербского народа… Я. В отпуске. Поэтому разговор окочен.

Порадовавшись тому, что Радован не потащился следом за мной — знал бы я, насколько эта радость была преждевременной — я вышел из ресторана и направился к музею изобразительных искусств. Выполнять план по «посещению популярных достопримечательностей».


«Венгерские ведомости», 26 апреля.
ПОХИЩЕНИЕ «ПОХИЩЕНИЯ».
Дерзкое ограбление музея изобразительных искусств.
Сегодня ночью неизвестные проникли в здание Будапештского музея изобразительных искусств, в результате была украдена бронзовая статуэтка «Похищение сабинянок» работы известного итальянского скульптора Джованни да Болонья. Полиция начала расследование по данному делу. Представители музея пока воздерживаются от комментариев по поводу случившегося.


Ах, какая ирония! Только вчера я рассматривал эту изящную вещицу в экспозиции музея — а теперь она украдена. И я, что характерно, не имею к этому совершенно никакого отношения. Возможно, я притягиваю противозаконные действия самим фактом своего появления где бы то ни было? Это было бы… забавно. И, возможно, даже полезно. Но вряд ли, вряд ли. Всего лишь интересное стечение обстоятельств.

Пробегая глазами заметку в «Budapest Times», я не мог не отдать должное этому музейному вору. Как минимум, он не был полным кретином. Система безопасности музея была хороша, я оценил во время вчерашнего визита. Нет, нет, мою беглую оценку никак нельзя было назвать «работой», я совершенно не собирался грабить венгерские музеи. Просто на такие вещи обращаешь внимание… по привычке.

С высочайшей вероятностью, вещь была украдена для вполне конкретного частного коллекционера, не слишком щепетильного относительно способов приобретения ценностей. Интересно, почему ему понадобился именно Джамболонья? И именно эта статуэтка. Впрочем, это было совершенно не мое дело. Мне предстояло «побаловать себя приятным шопингом». Честно говоря, я уже почти втянулся в этот идиотский способ проведения досуга. Тем неприятнее было, отложив газету, увидеть прямо перед собой дружелюбное лицо Радована.
— Я просто изложу вам суть дела, мистер Зукко, — замахав руками, сообщил он без предисловий.
— Просто проваливайте к черту.
— Это не отнимет много времени! Вы всего лишь передадите мистеру Мориарти нашу просьбу — и, возможно, она его заинтересует…
— Не заинтересует. — Уж я-то знаю, Радован, что может заинтересовать мистера Мориарти. Его очень заинтересовало бы твое быстрое и молчаливое исчезновение. А потом — «приятный шопинг».
— Поверьте, мистер Зукко, я никогда не стал бы беспокоить вас без крайней необходимости. Но эти венгры!
— Радован, я совершенно, абсолютно, стопроцентно не хочу знать ничего ни о каких венграх…
— Они очень подозрительные ребята, мистер Зукко. Я им не доверяю.
— …несмотря на постоянно терзающее меня чувство вины за ввод британского миротворческого контингента на территорию Югославии.
— А у нас намечается крупная сделка…
— Рад за вас. Ничем не могу помочь. Счастливо оставаться.
Я хлопнул его по плечу и поспешно удалился. На этот раз сомнений в том, что мне придется встретиться с ним еще неоднократно, у меня совершенно не оставалось.


— Вы же понимаете, мистер Холмс, что это исключительное дело! — директор музея изобразительных искусств сидел напротив Шерлока, сцепив руки в замок. Он явно нервничал, из-за чего, со своей округлой фигурой и невысоким ростом, походил на хлопотливого гнома.
— Не вижу в нем ничего исключительного, мистер Баан, — заметил Шерлок, вальяжно откинувшись на стуле.
— Для нас.
— Для вас — возможно. Для меня это просто очередное расследование. А если вы собираетесь на меня давить, скорее всего, несостоявшееся расследование.
Мистер Баан суетливо всплеснул руками.
— И в мыслях не было! Но мы очень рассчитываем на вас, мистер Холмс. Я весьма наслышан о ваших способностях. И это вселяет в меня надежду, что преступник будет наказан, а украденное возвращено музею.
— Моя популярность летит впереди меня, — ехидно ухмыльнулся детектив, но, кажется, остался вполне доволен таким ответом. — Что ж, мистер Баан… Я бы хотел приступить прямо сейчас. Где именно находилась украденная статуэтка?


«Заведите легкий, ни к чему не обязывающий роман», — настоятельно рекомендовала статья. Этот пункт с самого начала вызывал у меня нехорошее чувство. Так что я оттягивал с ним, сколько мог. И вот теперь он смотрел на меня и взывал ко мне, как адские твари из бездны взывают ко грешникам. В общем-то, еще было не поздно отменить это дурацкое развлечение к чертовой матери. Я его начал — я могу его в любой момент закончить. Я всегда так делаю. К черту романы! У меня еще оставался поход в термальные купальни. Это было тоже не ахти как весело, но все лучше, чем бездарная интрижка с каким-нибудь венгром. Или венгеркой. Или, что уж совсем ни в какие ворота, с кем-нибудь из туристов.

Приняв окончательное решение вместо идиотского флирта отправиться в Гелерт, я поднял взгляд от коммуникатора — и увидел прямо перед собой Шерлока Холмса. Это был в высшей степени коварный удар со стороны реальности. Я буквально почувствовал, как «поистине незабываемый отпуск», раздавленный подошвой его начищенного ботинка, превращается в горстку праха. А потом ее разносит теплый весенний будапештский ветер. И «поистине незабываемый отпуск» исчезает. Бесследно. Навсегда.

«Легкий», «ни к чему ни обязывающий», «роман» — что из этого ни возьми, оно категорически не сочеталось с Шерлоком. Особенно с учетом того, как мы расстались в последний раз. И в первый, если не считать того визита в Бартсе. Он вполне мог быть до сих пор обижен на меня. Хотя, честно говоря, я не то чтобы всерьез собирался взрывать этого его доктора. Или, тем более, самого Шерлока. Или, дважды тем более, себя. Но какой интерес играть в игру, не повышая ставки? Мне казалось, он должен был это понять…

Так вот, «легкий, ни к чему не обязывающий роман» из рук вон плохо сочетался с Шерлоком Холмсом. Но что-то внутри меня с упорством, достойным лучшего применения, пыталось их просочетать. И это было серьезной проблемой. Очень серьезной. Наиболее разумным поступком в сложившейся ситуации было бы выкинуть Шерлока из головы и немедленно ретироваться принимать термальную ванну. Именно поэтому я встал и решительно направился к нему.


Дело о похищении скульптуры из Будапештского музея обещало быть не слишком сложным. Все ключевые детали случившегося уже были вполне ясны. По всей вероятности, статуэтка все еще находилась в Будапеште, ожидая передачи заказчику — в наличии оного Шерлок ни минуты не сомневался. Возможно, и сам заказчик находился в Будапеште. Перехватить ее в момент передачи было бы идеально. Накрыть исполнителя и заказчика одним махом. Впрочем, его бы устроил любой вариант. В том, что он сможет вычислить заказчика и не потерять след исполнителей, он был совершенно уверен.

— Ше-е-ерло-о-ок, — неожиданно раздался у него над ухом очень знакомый голос. Можно сказать, незабываемый. — Какая неожиданная встреча!

Он резко обернулся и уставился на Джима Мориарти, сияющего, как начищенная серебряная вилка. Кажется, тот был рад его видеть. Но самого Шерлока эта встреча вызывала куда менее однозначные реакции.

— Что ты здесь делаешь?
— Как раз хотел спросить у тебя то же самое.
Шерлок скривился, подбираясь, как собака, почувствовавшая опасность.
— Не вижу, почему я должен посвящать тебя в подробности своих дел.
— Аналогично. Видишь, как много у нас общего? Даже в таких мелочах. — На это Шерлок мог только презрительно фыркнуть. — Кажется, ты не очень-то рад меня видеть.

Брови Шерлока на секунду взлетели вверх, а лицо стало еще более невозмутимым, чем обычно.
— Да ладно тебе, не будь таким злопамятным! Вот если бы я тебя на самом деле убил — был бы повод обижаться. А так…
— Что тебе нужно?
— Мне? Ничего. Совершенно ничего. Просто хотелось поболтать со старым добрым знакомым.

Поверить в это Шерлок, разумеется, не мог категорически. Джим явно что-то скрывал. Может ли Мориарти иметь отношение к ограблению музея искусств? Пожалуй, сработано было грубовато. Но если он имеет к этому отношение, стоит искать в случившемся двойное или даже тройное дно. И определенно стоит разузнать побольше.
— Я бы предложил тебе поужинать со мной, Шерлок. В знак примирения и прощения былых обид. Но…
— Но?..
— Но ты наверняка откажешься.
У Мориарти явно был какой-то план. И это, конечно, было очень опасно, но упустить такой шанс Шерлок не мог.
— Где и когда?
Джим пару раз медленно моргнул и пристально уставился на Шерлока. Воцарилось неловкое молчание. Наконец, моргнув еще раз, Джим произнес:
— «Карпатия», в девять.
Шерлок молча кивнул, развернулся на сто восемьдесят градусов — и удалился, излучая спиной сдержанность и чувство собственного достоинства.


Если бы кто-то спросил меня, зачем я это сделал, я бы не нашелся что ответить. По счастью, спросить было некому. А сам я от наиболее сложного вопроса к самому себе предусмотрительно воздержался, перейдя ко второму по сложности: «Ну и что ты намерен делать дальше?» Пойти вечером в «Карпатию», кормить Шерлока ужином под звуки венгерской народной музыки, наблюдать его кислую мину и попытки вытянуть из меня какую-нибудь информацию… Не весело. Это было совсем не весело. Совершенно не забавно. И это было совершенно не то, чего мне на самом деле хотелось. От жизни в целом и от Шерлока Холмса в частности.

«Заведите легкий, ни к чему не обязывающий роман». Будь ты проклята, чертова статейка! В отличие от «ни к чему не обязывающих» интрижек с венграми, отменить ужин с Шерлоком в пользу термальных купален я совершенно точно не мог. Но что делать дальше? Мысли роились в голове, как мухи. Возможно, будет достаточно кинуть ему пару прозрачных намеков… На что? Что он расследует здесь? Он явно приехал в Будапешт не ради «поистине незабываемого отпуска». Похищение этой итальянской статуэтки из музея? Очевидный вариант. Но не факт, что верный.
Я задумался о том, чтобы попросить своих ребят пробить информацию о текущем расследовании мистера Холмса. А затем — о том, чтобы самому начать разбираться с этим делом и создать видимость того, что я к нему действительно причастен. Я поймал себя на том, что это очень сильно походит на работу. И совсем не походит на «поистине незабываемый отпуск». И все это — из-за какого-то минутного разговора на улице!

Мне срочно нужно было выпить и обдумать сложившуюся плачевную ситуацию. Недолго думая, я завернул в первый попавшийся бар, тем более что совсем уж отталкивающего впечатления он не производил. Название у него почему-то было итальянское, но я не придал этому значения. Усевшись за стойку и некоторое время поизучав меню — довольно рассеянно, потому что мои мысли занимала совсем не коктейльная карта — я все же сделал выбор.
— «Голубые Гавайи», большую порцию, без лимонного сока и побольше льда.

Бармен заулыбался мне, как родному. Я улыбнулся в ответ. Хотя было совершенно непонятно, что вызвало такую реакцию на мою персону. Возможно, это было просто истинно венгерское гостеприимство. Возможно, он был тайным фанатом «Голубых Гавайев» без лимонного сока и признал во мне своего. А возможно, мой дорогой костюм вызвал в нем ощущение, что я — перспективный клиент. Если последнее, то он, увы, ошибся. Кроме коктейля я не был намерен заказывать ничего.

Сделав несколько больших глотков, я отвернулся от стойки, чтобы предаться своим мыслям, и обнаружил, что прямо передо мной за столиком сидит Радован и смотрит на меня грустным взглядом бездомного щенка. Я не без удовольствия представил, как смотрелась бы голова Радована отдельно от тела с крупной надписью «ХОРВАТИЯ», тщательно вырезанной прямо на лбу. Но упорный серб, очевидно, прочитал в моей улыбке совсем не то, что она означала, и решительно направился ко мне.
— У нас есть деньги, мистер Зукко! — начал он без прелюдий.
— У меня тоже, — фыркнул я, отпивая из стакана небесно-голубую жидкость.
— Деньги лишними не бывают! — наставительно сообщил Радован. Зато лишними бывают люди. Назойливыми, неуместными, путающимися под ногами. Прямо-таки напрашивающимися на то, чтобы их убили прямо сейчас с особой жестокостью. — Это совсем несложное дело, мистер Зукко, всего лишь поставка оружия…
— Радован, как бы глубоко я ни осознавал нужду мирных сербских крестьян в новеньких автоматах Калашникова, я все же настоятельно рекомендую тебе прямо сейчас катиться к черту. Иначе я не отвечаю за последствия, Радован.

Я не стал даже допивать коктейль. Встал и вышел. Настроение было окончательно испорчено. И я уже всерьез был готов просто не явиться на этот треклятый ужин. «Поистине незабываемый отпуск», что и говорить.


Малыш Иштван выскочил на улицу в одной рубашке: тепло, да и поручение, хоть и важное, несложное и недолгое. «Приехал человек от босса, — сказал ему Томаш, — возьми-ка вот этот сверток и отнеси ему в машину». Сверток был небольшой, но довольно тяжелый. Малыш Иштван огляделся — и только тут понял, что совершенно не знает, какая машина ему нужна.

— Петер! Пееетеер! — окликнул он курящего у дверей бара охранника. — Которая тут машина того парня, что недавно в бар зашел?
— А, этого полоумного?
— Почему полоумного? — удивился Малыш Иштван.
— Да он затормозил так, что искры из-под колес полетели, выскочил из тачки — и пулей в бар.
Даже дверь забыл закрыть, придурок...
Забыл, значит? Ну, что ж, пусть Петер думает что угодно. А Малыш Иштван знает, что это такой специальный план. Вон она, машина с приоткрытой дверцей. Надо аккуратно и незаметно положить туда сверток и уйти как ни в чем не бывало.

Иштван невозмутимо прошел к машине, кинул сверток на пассажирское сидение и так же невозмутимо вернулся обратно в бар. С чувством выполненного долга перед Томашем и боссом.


В очередной раз отделавшись от Радована (при следующей встрече я всерьез собирался его убить, у меня уже было восемь отличных планов того, как это можно осуществить в одиночку и незаметно), я, после некоторых размышлений, зашел в следующий по пути бар. Чтобы все-таки выпить коктейль в спокойной обстановке. Увы, хоть долбанного серба там и не было, в его отсутствие квоты по кретинизму с успехом покрывал местный бармен. Пришлось снова, не допив, искать другое место. В третьем баре было чересчур многолюдно и отвратительно душно. К четвертому я уже вошел во вкус этого марафона, но там мне неожиданно понравилось. Поэтому, допив первый коктейль, я заказал второй. Хотя, вполне возможно, это случилось из-за того, что, благодаря перемещениям от бара к бару, во мне и так уже было в общей сложности два коктейля.

Когда на середине второго стакана мне позвонил Радован, я даже не удивился тому, что он знает мой телефон. Если бы я умер и попал в ад, Радован наверняка нашел бы способ призвать дух Вергилия и заставил его сопроводить себя на нужный круг преисподней. Я сделал несколько глубоких вдохов, я представил себе пасторальный пейзаж с зелеными лужайками и пасущимися на них беленькими овечками. Я представил реку с прозрачной водой, медленно текущей по каменистому руслу. Я представил труп Радована с размозженной головой и несколькими пулевыми отверстиями в груди, проплывающий по реке мимо меня. Представил буроватые завитки крови, расплывающиеся в водном потоке. Представил хищных рыбок, которые приплывут на запах и будут своими маленькими зубастыми ртами осторожно выедать мозг из расколовшейся черепной коробки. А потом постепенно обглодают Радована целиком.

Проделав это, я почувствовал себя значительно спокойнее и счастливее. Так что, когда я ответил Радовану, мой голос прямо-таки лучился радостью. «Радован, — ласково проговорил я в телефон, — если ты не перестанешь меня преследовать, я узнаю точные географические координаты места, в котором ты родился, и устрою всем твоим соседям и родне персональный римейк марта девяносто девятого. Я найду пару бомбардировщиков для такого случая, мой дорогой Радован, поверь мне». Не дожидаясь ответа, я нажал «отбой» и, небрежно бросив телефон на стойку, отсалютовал бармену стаканом.
— За суверенное Косово, приятель! Повтори-ка мне то же самое еще раз. И, кстати, как тебя зовут?


— Откуда я мог знать, Габор?! Ну откуда?!
— Томаш… У него был долбанный иностранный акцент. Тебе это ни о чем не сказало?
— Дык, почем мне известно, может, босс таки начал набирать на работу настоящих итальяшек…
— Английский акцент.
— Ладно, ладно, я виноват, хорошо. Но за каким дьяволом было придумывать всю эту мутоту с паролями, можешь ты мне объяснить?

Габор тяжело вздохнул и задумчиво покрутил в руках пистолет. Ответа у него не было. Возможно, он существовал где-то в глубинах напрочь перекошенного мозга Ласло. Или не существовал. По-хорошему говоря, Томаша стоило наказать. За компанию с Иштваном и Петером. Если бы речь шла о серьезном деле, а не об очередной придури босса. Ну, а коли речь о его придури, и дебильный пароль про «Голубые Гавайи» без лимонного сока был его идеей — пусть сам наказывает, если хочет. Габор и так уже нашел этого англичашку и посадил ему на хвост аж трех парней. Толковых парней. Которые могли бы сейчас заниматься важными делами, а не поисками сраной статуэтки с голой бабой.
— Томаш, налей-ка мне виски. И побольше льда, чтоб его черти задрали вместе с Ласло.


— Имре… — обратился я к бармену, разглядывая его лицо сквозь жидкость в бокале. Он был восхитительно синего цвета. Ему бы еще уши подлиннее — и был бы точь-в-точь героем фильма Кэмерона. Сокрытый где-то очень глубоко внутри меня здравый смысл подсказывал, что продолжать пить не стоит. Но кривая моего настроения так уверенно ползла вверх с каждой новой порцией, что остановиться было совершенно невозможно. Глубинный здравый смысл, конечно, намекал, что если добавить еще немного, эта кривая резко и безнадежно рухнет обратно вниз, в распростертые объятья депрессии. Но веселый шум в голове более чем успешно заглушал его тихий и слабый голос.

Имре посмотрел на меня с профессиональным радушием и улыбнулся.
— Знаешь ли ты, Имре, — поинтересовался я, не будучи точно уверенным, на каком именно языке я сейчас это делаю, — что красотки кабаре созданы лишь для развлеченья? Им непонятны любви мученья! Они умею любить лишь на мгновенье, дааа… Тебя зовут Имре, ты обязан это знать! — на мой взгляд, шутка вышла очень удачной, так что я от души посмеялся над ней, несмотря на то, что бармен не выразил относительно нее никакого энтузиазма. Впрочем, его молчаливость и невозмутимость мне даже нравились. Он был практически идеальным собеседником. Я терпеть не могу, когда слишком много болтает кто-либо, кроме меня самого.

Вернувшись мыслями к красоткам кабаре, я неожиданно осознал, что они вызывают у меня острое чувство зависти. Потому что им непонятны любви мученья. И они умеют любить лишь на мгновенье. Это был очень плохой симптом. Присовокупив его ко всем прочим, тяжесть ситуации, вне сомнений, следовало оценить на десять баллов из десяти возможных. Учитывая, что до этого у меня ни разу в жизни не выходило больше семи, впору было по-настоящему испугаться. Или выпить еще «Голубых Гавайев».

Очередная, черт знает какая по счету, порция коктейля притупила зависть к красоткам кабаре. Зато очень обострила желание с кем-нибудь поделиться собственными проблемами и жизненными трудностями. А имея под рукой такого великолепного собеседника, как Имре, я просто не мог сдержаться.
— Вообще-то, я очень успешный и востребованный профессионал в своей области, — начал я издалека. — Да что там, я действительно лучший. Уникальный специалист. Других таких нет.
Бармен вежливо кивнул и принялся переставлять бутылки за стойкой, чем вызвал у меня очередной приступ умиления. Идеальный собеседник, действительно идеальный!
— Так вот, Имре. Есть один человек… У нас с ним вроде как конфликт профессиональных интересов. Казалось бы, ничего сложного. У меня есть бизнес, у него… хм… конкурирующий бизнес. Два деловых человека всегда могут найти устраивающий их обоих способ выяснить отношения, — я улыбнулся Имре и отпил глоток из бокала. Он почему-то посмотрел на меня с беспокойством.

Подозреваю, дело было в том, что у них возникли проблемы с барной стойкой: она сделалась довольно шаткой. Сначала мне никак не удавалось поставить на нее коктейль, а потом она и вовсе попыталась выскользнуть из-под моего локтя, которым я пытался на нее опереться.
— У вас что-то с барной стойкой, — сказал я бармену.
— Все нормально, — приободряющее сообщил мне Имре и, довольно беспардонно ухватив меня за плечи, покрепче усадил на стул. Я хотел было возмутиться, но, заметив, что проблема исчезла, вновь оценил его профессионализм. Он все же был действительно отличным парнем.
— Да, так вот, ты понимаешь, у меня возникла неожиданная проблема. Личное обременение, если можно так сказать. Это… этот… в общем, данный вопрос перестал быть чисто деловым и перетек в личную плоскость.
Имре посмотрел на меня с искренним сочувствием.
— Так, а тот человек — чего? — с живым интересом осведомился он. Я грустно хихикнул и уставился на «Голубые Гавайи».
— Подозреваю, — шепотом проговорил я, склонившись к бармену через стойку, — его не интересует ничего, кроме работы.
— Баба? — понимающе кивнул Имре. Я отрицательно покачал головой. Он погрустнел. — Это хуже. С бабами проще: валить да трахать, что бы они там ни говорили. А если мужик трудоголик — это всерьез и надолго.
Я мрачно отпил еще один глоток.
— Пригласи его куда-нибудь, — посоветовал Имре.
— Не работает, — решительно отверг я его совет. — Он все равно думает, что это исключительно деловое общение.
— Ну так… объяснись.
— С кем? С ним?!
— А что такого?
— Неееет, — бокал был безнадежно пуст. Я повертел его в руках и со вздохом вручил своему собеседнику.
— Почему нет?
— У нас эти… неразрешимые как-бишь-их-там… проти-во-речи-я. Он не поймет. Решит, что я опять под него копаю или что-то в этом роде.
Имре широко улыбнулся мне своей венгерской улыбкой.
— Так если решит — ничего не поменяется, так ведь?
Я задумался. На целую минуту или даже полторы. По всему выходило, что он прав.
— Логично, — наконец признал я вслух.
— Ну вот! А если не решит — так и вовсе отлично. Никаких минусов, сплошные плюсы!
— Что, вот так прям пойти и признаться?
— Да. Давай. Я в тебя верю!
— Спасибо. Ты отличный парень, Имре, — я попытался подняться с места, от чего стойка опять сделалась шаткой. И стул тоже.
— Погоди-ка, вызову тебе такси, — заботливо предложил Имре.
— Да. Такси. Поехать — и во всееем при-зна-ться. Прямо сейчас!
— Может, до утра отложишь?
— Нееет, нет-нет. Надо сейчас, — с ожесточенной убежденностью уверил я своего случайного приятеля. — Только выясню, где он живет…


К важной встрече с Мориарти Шерлок готовился старательно: минут за двадцать до назначенного времени встал с кресла, в котором просидел предыдущие два часа, и достал из шкафа пиджак. Он уже собирался взять пальто и выйти из номера, когда услышал стук в дверь. Довольно тихий и робкий. Шерлок предполагал увидеть за дверью кого-нибудь из гостиничного персонала. Не в меру тактичного и стеснительного. Однако перед ним, совершенно неожиданно, предстал Джеймс Мориарти собственной персоной.
Джим стоял, опершись рукой о дверной косяк, и загадочно улыбался. Шерлок недоуменно приподнял бровь.

— Прииивееет, — протянул Джим и, поморщившись, тряхнул головой. Шерлока обдало запахом рома, кокосов и апельсинов. «Пина Колада» или «Голубые Гавайи». Судя по маленькому синему пятнышку на манжете, все же «Гавайи». А судя по взгляду, не меньше пяти порций. Пока Шерлок пытался осознать развернувшуюся перед ним мизансцену, Джим набрал в грудь побольше воздуха и изрек:
— Шерлк! Нам нужн срзно пгврить! — а затем, решительно оторвав руку от косяка, потерял равновесие и упал прямо на стоящего в дверях детектива, в полете успев спасительно обхватить его за талию. Шерлок рефлекторно выставил руки вперед — и поймал Джима за плечи. Тот покосился на его ладонь, довольно хрюкнул, блаженно улыбнулся и, прижавшись к груди Шерлока, потерся щекой о рубашку. Ситуация выглядела довольно неоднозначной.

Быстро обдумав текущее положение вещей и приняв решение, Шерлок, стараясь оставаться невозмутимым и продолжая придерживать Джима за плечи, втянул его в номер и потащил в сторону дивана.

Что ж, прекрасно: он собирается положить у себя на диване отсыпаться опасного преступника-психопата в состоянии тяжелого алкогольного опьянения. Шерлок представил, что сказал бы по этому поводу Джон, и невольно поморщился. Впрочем, он наверняка смог бы логично и убедительно объяснить своему другу, что это — лучший вариант в данных обстоятельствах с точки зрения Шерлока. А значит, самый правильный.

На вид Мориарти казался довольно легким, но на деле перемещать по гостиничному номеру полубесчувственное тело было тяжело и неудобно. Джим пребывал в подобии прострации: полузакрыв глаза, он продолжал неестественно благодушно улыбаться и то и дело беспорядочно ощупывал ладонью руку и спину Шерлока, словно пытаясь убедиться, что тот не является его алкогольной галлюцинацией.

Наконец добравшись до дивана, Шерлок попытался сгрузить на него то, что в трезвом состоянии было зловещим криминальным гением. Попытка оказалась удачной примерно напловину: Джим упал на диван, перед этим успев что есть силы вцепиться Шерлоку в пиджак и неизбежно потянув его за собой. Шерлок попытался удержать равновесие, но не смог, и грохнулся сверху, едва не придавив его всей тяжестью тела. Приподнявшись на локтях, Шерлок понял, что ситуация стала выглядеть еще более неоднозначной. Что сказал бы по этому поводу Джон, он предпочел не думать вовсе.

В этот момент Джим неожиданно открыл глаза, с трудом сфокусировал на Шерлоке нетрезвый взгляд и все так же сильно заплетающимся языком произнес:
— Я думл, мы снчала погврим. Но если ты тк нстившь…
После чего, совсем уж неожиданно, ухватил Шерлока за волосы на затылке и жадно прижался пахнущими ромом и кокосами губами к его губам. Теперь ситуация выглядела вполне однозначной. Даже чрезмерно однозначной. Еще больше однозначности ей придавали физиологические ощущения Шерлока, возникшие практически сразу после того, как Джим нежно укусил его за нижнюю губу и беспардонно забрался второй рукой ему под пиджак. Шерлок всегда был честен перед самим собой и, в отличие от большинства людей, замечал и признавал очевидные факты, какими бы неприятными они не казались. Вот и сейчас он с готовностью признал очевидное: это была эрекция. Довольно сильная, насколько он мог судить. И Шерлок был вынужден с прискорбием констатировать, что совершенно не знает, как ему быть дальше.

Самым разумным решением сейчас было бы немедленно встать с дивана: учитывая состояние Джима, он вряд ли смог бы удержать Шерлока или последовать за ним. Но что-то внутри него робко сопротивлялось претворению этого простого и эффективного плана в жизнь. Так что он по-прежнему в нерешительности нависал над Мориарти, который сомнениями явно не страдал, пытаясь одновременно поцеловать Шерлока в шею и расстегнуть его рубашку. Последнее, учитывая состояние мелкой моторики после такого количества алкоголя, получалось плохо. Но Джим даже и не думал прекращать попытки.

Разрешилась ситуация не менее неожиданно, чем возникла: дверь в номер с грохотом распахнулась, и Шерлок услышал топот трех пар ног. Он в одно мгновение вскочил, обернулся… и поднял руки над головой, увидев направленные на себя дула сразу двух пистолетов. Третье уставилось на лежащего на диване Джима, удивленно хлопающего глазами.


Ничто не отрезвляет так быстро и эффективно, как три уголовника, наставившие на тебя пистолеты. Это я понял еще давно, когда мне было семнадцать, наткнувшись в заштатном ирландском пабе на нескольких довольно агрессивных вооруженных ублюдков. Спустя несколько дней они стали моей первой бандой. Я всегда обладал прекрасным даром убеждения. И сейчас мне, кажется, снова пора было его применить. Только для начала хорошо бы выяснить, что нужно этим внезапным визитерам.

Я медленно и осторожно поднял руки над головой и так же медленно и осторожно сел. Чувствовал я себя, честно говоря, преотвратно. Голова кружилась и начинала болеть. Зато я действительно практически протрезвел. Отчасти я был даже благодарен этим милым вооруженным джентльменам, вовремя предотвратившим крайне глупую и опасную ситуацию, в которую меня поставили избыток «Голубых Гавайев» в организме и не в меру участливый бармен.

Нет, положение дел все равно было преотвратным. Настолько, что я даже задумываться не хотел о реакции Шерлока на произошедшее и возможных последствиях. Но это было все-таки лучше, чем… И эти господа предоставили нам обоим отличную возможность вместо анализа и — не приведи бог — обсуждения случившегося заняться ими и их чудесными черными пушками.

— Где она? — процедил один из вошедших на английском с заметным акцентом. Венгры. Что, впрочем, было понятно и так. Но всегда приятно найти явное подтверждение своей теории.
— Кто «она»? — с искренним удивлением осведомился Шерлок.
— Хватит валять дурака! Верните нам статуэтку прямо сейчас!
Наши с мистером Холмсом лица одновременно озарились радостью понимания.
— А почему вы решили, что она у нас? — вежливо поинтересовался я.
— Ты! — венгр довольно агрессивно потыкал пистолетом в моем направлении. — Отирался в этом сраном музее на днях, потом в баре у Томаша. Томаш нам все рассказал. Ты назвал пароль и забрал статуэтку. Так что не отпирайся. Тебе же будет лучше.

Я очень хорошо и быстро умею думать и анализировать. Шерлок Холмс тоже. Возможно, даже лучше меня. Но сейчас у него было недостаточно фактов. Поэтому он лишь косился в мою сторону с интересом и недоумением на лице. У меня же фактов было вполне достаточно, так что мне не составило труда понять все. Не сдержавшись, я хихикнул под нос, чем вызвал новый приступ агрессии у венгра, продолжившего тыкать стволом в мою сторону.

Я терпеть не могу, когда в меня тычут оружием. Когда происходит наоборот, мне нравится гораздо больше. Хотя лучше всего, когда оружием в кого-то тычут двое-трое крепких ребят, стоящих за твоей спиной… Впрочем, это было неподходящее время, чтобы предаваться сладостным мечтам.

Итак, «Голубые Гавайи» без лимонного сока были паролем. Потрясающее совпадение! Случайности воистину правят миром. Я сказал «волшебное слово», кретины из бара, повинуясь ему, куда-то дели очень ценную статуэтку работы Джованни да Болонья, на днях похищенную из музея. Интересно, куда, учитывая, что я ее в глаза не видел?

Я бегло оценил шансы убедить в последнем трех очень злых венгерских бандитов — и нашел их крайне низкими. Значит, предстояло блефовать. Ну что ж, прекрасно. Я все же был редким везунчиком: мало кому удается заняться любимым хобби прямо под дулом пистолета.
— Значит, вы считаете, что я ее украл? — ласково поинтересовался я у венгров. Венгры нахмурились и синхронно кивнули. — Какая грубая ошибка! Непростительная. Она может дорого вам обойтись…
Венгры нахмурились еще сильнее, Шерлок нахмурился вместе с ними, явно не понимая, к чему я клоню.
— Я не крал ее. Я ее кон-фис-ко-вал, — по слогам проговорил я, чтобы они как следует осознали смысл сказанного. — Вам, как похитившим это ценное произведение искусства из музея, следовало бы быть в курсе, кто такой этот джентльмен, — я кивнул в сторону Шерлока и украдкой бросил на него взгляд, чтобы убедиться: до него наконец-то стало доходить.
— И кто он? — венгр потыкал пистолетом в Шерлока. Я досадливо поморщился.
— Ужасно. Ужасно глупо, непредусмотрительно, непрофессионально! Позвоните своему боссу, он должен быть в курсе.
— Ты хочешь нас обмануть! — нервно оскалился венгр.
— Каким это образом? Пока один из вас звонит, двое других продолжат держать нас на мушке. Что мы можем сделать? Я просто хочу, чтобы ты получил информацию от своего начальства, парень. Потому что мне ты не поверишь.

Он еще немного помялся, но потом все же отошел в сторону, достал телефон и, набрав номер, быстро заговорил в трубку полушепотом по-венгерски. Несколько раз удивленно посмотрел на Шерлока, потом на меня. И сильно помрачнел лицом. Из чего можно было сделать вывод, что ему предоставили нужные сведения. Вернувшись, он что-то шепнул на ухо обоим своим компаньонам, у которых на лице тут же образовалось такое же смятенное выражение, как и у него. А потом впал в задумчивость, почесывая подбородок. Кажется, сейчас был самый подходящий момент, чтобы «включить дурачка».

— Вам ужасно повезло, ребята! — торжественно объявил я. — Мы еще не успели связаться с полицией. Я, как видите, только что явился к мистеру Холмсу, чтобы сообщить ему, что операция прошла успешно. Увы, вам удалось вычислить меня, — я картинно вздохнул и развел руками, — не менее ловко, чем украсть статуэтку из музея. Что ж, кажется, теперь нам придется обменять скульптуру на наши жалкие жизни. Да, мистер Холмс? — я выразительно зыркнул на Шерлока. Тот не слишком натурально, но с большим энтузиазмом изобразил испуг и отчаянье и закивал головой. Этим кретинам вполне хватило. Они приободрились, а один даже довольно заулыбался.

— Естественно, статуэтка находится не здесь. Я же не идиот, чтобы тащить ее с собой, — продолжил я свою речь. — Я отведу вас в нужное место.
— Откуда нам знать, что это не ловушка?
Я пожал плечами.
— Я не могу дать вам гарантий. Скажу только, что если вы явитесь без меня, скульптуру вам не заполучить никогда. Ну, и мистера Холмса лучше бы тоже оставить в целости и сохранности, — добавил я нарочито небрежно, хотя одна только мысль о том, что эти мужланы могут нарушить сохранность мистера Холмса, вызывала во мне всплеск ледяной ярости. Глупо отрицать: я действительно ревнив, и мне бы хотелось оставить за собой эксклюзивное право посягать на целостность Шерлока. Что бы это ни значило в каждом конкретном случае.

Пошептавшись между собой с минуту, венгры наконец кивнули и, отнюдь не нежно подхватив под локти, вывели нас из номера. Не поленившись предупредить, что стоит нам выкинуть что-нибудь — и они будут стрелять. Хотя вообще-то стрелять было совсем не в их интересах. Но им вполне могло хватить идиотизма начать палить куда ни попадя с перепугу или от неожиданности. Так что действовать было нужно тонко и осторожно.

Я предоставил это Шерлоку: благодаря состоянию, в котором я сюда ввалился, я с трудом помнил, как выглядел гостиничный коридор, на каком мы находимся этаже и как я вообще умудрился добраться до номера. А вот наш дорогой детектив должен был прекрасно ориентироваться на местности. Он не обманул моих ожиданий: когда мы прошли половину пути от двери номера до лифта, он едва заметно показал мне взглядом на маячащую впереди дверь с надписью «Для персонала». Я возвел глаза к потолку и едва заметно отрицательно качнул головой: как бы мне ни хотелось, смыться вдвоем таким способом у нас не было никаких шансов. Но мне было приятно, что он предложил, хотя и подозревал в этом сугубо практический интерес: ему нужна была статуэтка — он думал, что я знаю, где она находится.

Как бы то ни было, я, в отличие от Шерлока, не мог похвастаться хорошей физической подготовкой. К тому же на мне изрядно сказались «Голубые Гавайи». В общем, ему лучше было попытаться слинять в одиночку, а мне — остаться и верить, что если ему так уж нужна эта скульптура, он не бросит меня на растерзание венгерским похитителям музейных ценностей. Ход моих мыслей Шерлок уловил безошибочно, и как только мы поравнялись с вышеозначенной дверью, быстрым движением скользнул под руку венгру, а затем сразу же — в сторону, к спасительному служебному выходу. Я, недолго думая, тоже прыгнул в сторону и распластался на полу. Так что дальнейшие события мне пришлось воспринимать исключительно на слух.

Удивительно, но у кретинов хватило ума не начинать пальбу в отеле. Один из них побежал догонять Шерлока, другой кинулся ко мне и приставил пистолет к затылку. Главный остался стоять посреди коридора и ругаться на венгерском. Достойное поведение для руководящего работника. Спустя несколько минут меня все же подняли с пола, хотя и продолжили держать на мушке. Куда более старательно, чем раньше. Еще через пару минут вернулся тот, что погнался за Шерлоком. Судя по отсутствию при нем детектива и его расстроенной роже, прошло все не слишком хорошо. Для них. И довольно неплохо для меня. Насколько вообще может быть неплохо находиться на прицеле у трех вооруженных отморозков, не зная точно, вытащат тебя из этой задницы или оставят пребывать в ней до самого конца. Возможно, летального.

Впрочем, мне еще могли представиться шансы выкрутиться самостоятельно. Этот был неподходящим. Но, наверняка, далеко не единственным. Находить выходы из сложных ситуаций, в конце концов, было моей профессией. Впрочем, пока что меня вывели из отеля, довольно осторожно, умудрившись не засветить пушки перед портье. Нет, все же эти ребята были неплохи, хоть и туповаты. Но мои сотрудники тоже далеко не всегда отличались умом, для некоторых видов деятельности это было вполне простительно. Мы вышли на улицу и направились к их автомобилю, припаркованному примерно в квартале от гостиницы, в тихом малолюдном переулке. И почти успели погрузиться в нее, когда я увидел Радована, стоящего метрах в пяти от нас с выпученными глазами и яростно указывающего на меня пальцем трем своим спутникам.


За последние дни Радован успел привыкнуть к тому, что он преследует мистера Зукко, а тот убегает от него при первой возможности. Поэтому он никак не ожидал, что мистер Зукко объявится сам прямо у него перед носом. Но еще меньше он ожидал увидеть его в такой компании. Радован почувствовал себя обиженным. И глубоко оскорбленным. И очень-очень разгневанным.

У него не оставалось ни малейших сомнений: мистер Зукко все это время работал на противоположную сторону. А ему, Радовану, бессовестно врал. Вешал лапшу на уши про отпуск и нежелание заниматься их делом. И то верно: какой англичанин в здравом уме будет проводить отпуск в Восточной Европе?

Нет, Радован вполне мог понять наличие договоренности с венграми. Понять, принять и простить. Но наглое, бессовестное вранье в лицо он стерпеть был не в силах.
В переулке кроме них никого не было. Посему, кратко обрисовав своим товарищам суть происходящего, Радован глубоко вдохнул и вытащил пистолет.


Мне уже второй раз за день приходилось экстренно падать и лежать лицом вниз. Причем в этот раз — не на чистенький гостиничный ковер, а на пыльную мостовую. Что должно было безнадежно испортить мой котюм. Хороший костюм! И виноват во всем, безусловно, был Шерлок Холмс. Из-за него я потащился в этот проклятый бар, из-за него на меня вышли эти проклятые венгры, из-за него этот трижды проклятый придурок Радован открыл пальбу, решив, что я договорился с венграми у него за спиной. Подумать только, меня уже два раза чуть не пристрелили! Без Шерлока Холмса моя жизнь была значительно проще. Скучнее, правда…

Когда пальба прекратилась, я на всякий случай немного подождал, а потом осторожно поднял голову. Два из трех венгров валялись рядом со мной. Один — с тремя дырками в груди, из которых сочилась кровь, пятная бывшую белую, а теперь — почти полностью красную рубашку. Но он выглядел заметно лучше своего приятеля, которому пуля удачно попала в глаз, разворотив глазницу и часть остального черепа. Я невольно поморщился. Никогда не любил грубое и примитивное насилие. Оно было неэстетичным и незабавным.

Третий венгр лежал по другую сторону машины. Сербы палили старательно, но довольно беспорядочно, так что бедняге досталась не только та пара пуль, которая его прикончила, но и еще штуки четыре, живописно изрешетившие его в самых неожиданных местах. Встав и отряхнувшись, насколько это было возможно, я посмотрел через дорогу и в очередной раз оценил профессионализм покойных венгров: все четверо сербов были убиты точными аккуратными выстрелами, за исключением последнего, в которого, вероятно, стрелял обладатель трех пуль в груди, уже будучи раненым.

Впрочем, мне следовало как можно быстрее покончить с созерцанием и заняться делом, пока в переулке не появился кто-нибудь более живой, чем восточноевропейские преступники. Конечно, мой поступок был довольно иррациональным. И продиктованным обуревающими меня противоречивыми эмоциями. Весьма противоречивыми, если учесть, что полчаса назад я был почти благодарен венграм за то, что они прервали наше с Шерлоком общение, пошедшее в весьма неожиданном ключе. А пять минут назад склонен был винить во всем происходящем самого мистера Холмса… Но я был разозлен и вымотан почти до предела. И моя душа жаждала отмщения. Хоть кому-нибудь. А венгерская мафия как нельзя лучше подходила на роль «кого-нибудь».

Посему, в несколько шагов преодолев узенький переулок, я опустился на корточки перед трупом Радована. Дырка от пули пришлась ровно промеж глаз Караджича, и по лицу первого президента Республики Сербской расплывалась неаккуратная багровая клякса. В этом, определенно, был некоторый мрачный символизм. Особенно в сочетании с надписью. Стараясь не запачкать пальцы темной липкой кровью, я извлек из кармана пиджака Радована телефон. К счастью, аппарат не был поврежден. И не был запаролен. Пароль, конечно, всегда можно было бы взломать, но меня радовало, что тратить на это время не придется. Убрав телефон к себе в карман, я постарался как можно скорее покинуть поле отгремевшей битвы. Для начала следовало вернуться в отель. Сменить костюм. И выпить пару таблеток аспирина: голова у меня все еще нещадно болела.


Ласло Галаш не очень любил сербов. Мало того, что они были крикливыми мужланами. Мало того, что все они, как один, были совершенно отмороженными на голову нациками, готовыми хоть сейчас возвести своего кумира Караджича и еще более чокнутого Младича в ранг святых. Ко всему прочему, они были еще и сраными параноиками, каждую минуту подозревавшими Галаша и его людей в нечистоплотности. Честное слово, он бы с удовольствием плюнул на них и растер. Если бы не Габор. Габор был суровым прагматиком и меркантильной скотиной, ради дела он был готов пожертвовать практически чем угодно. А уж такая мелочь, как гордость, с его точки зрения, и вовсе не стоила внимания. Но следовало признать, что делу такой подход шел на пользу. Так что Ласло, попыхтев и побычившись для вида, тоже проглотил свою гордость, призывавшую не связываться с людьми, считающими, что он грязно ведет дела. И в назначенный день и час явился на встречу с потенциальными сербскими партнерами.

Конечно же, из-за своей гребаной паранойи сербы отказались встречаться где-либо, кроме квартиры, которую они снимали. Конечно же, квартира оказалась у черта на рогах, на заплеванной окраине Будапешта. И это тоже невероятно бесило Ласло. До тех пор, пока он не вошел внутрь. Потому что, едва переступив порог этой скромной обители, он понял, что его сюда привела сама судьба, решившая не только вернуть Ласло Галашу утраченное, но и открыть ему глаза на истинное лицо подлых и коварных сербов.

Она стояла на тумбочке. Прямо посреди гостиной. Эти гады даже не подумали спрятать ее. Какая потрясающая наглость!
— Габор, ты погляди-ка! — обратился Ласло к своему верному помощнику по-венгерски, от удивления начисто забыв, что сам же с утра велел всем общаться исключительно на итальянском. — Эти сербские мудаки сперли мою статуэтку!

Габор испустил скорбный вздох и потянулся к кобуре.


Окончание в комментариях

@темы: фанфикшон, чудо-трава, Джим Мориарти, шериарти, мы писали мы писали наши пальчики устали, комедийный балет "Любовь глазами сыщика", майндфак, Шерлок, кейс

---

То ли девочка а то ли виденье...

Название: Теперь у нас очень много времени
Бета: Alves
Категория: слэш
Жанр: драма
Пейринг : Джим/Шерлок
Рейтинг: PG-13
Размер: 760 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора - и скажите, куда уносите
Предупреждения: пострейхенбах, слегка лизергиновое содержание
Комментарии автора: Фик написан для команды WTF Sherlock BBC 2013 в рамках общекомандной акции "драббл за час"

Прочитать

В первый раз Шерлок увидел его на бензоколонке в Пасадене, в Техасе. Он вышел из маленького магазинчика, раздраженно размышляя о том, насколько все здесь было отвратительно американским. Даже машиной, которую он взял на прокат, был изрядно потрепанный «Додж». Шерлок открыл дверцу машины, закинул на сиденье пакет с покупками — и тут увидел его. Он стоял, прислонившись к стене и курил. Курить возле бензоколонки — это было очень похоже на него. Вот только он был мертв. Он остался лежать на крыше госпиталя святого Варфоломея с дырой в башке — а значит, совершенно не мог стоять и курить в Техасе несколько месяцев спустя.
— Эй! — окликнул Шерлок, еще не успев до конца осознать происходящее. Тот стремительно обернулся, бросил сигарету на землю и, затушив ее подошвой, быстро зашагал прочь. Шерлок побежал следом. Знакомая спина мелькнула среди прохожих и пропала, заставив Шерлока судорожно выискивать ее взглядом, и спустя несколько секунд Шерлок заметил его вновь. Кеды, джинсы, куртка и нелепая бейсболка — так он выглядел, когда пришел в Тауэр. Шерлок нагнал его буквально в несколько шагов, встряхнул за плечо.
— Эй! — это был не он. Какой-то молодой латинос. И на кепке было написано «Нью-Йорк». Просто похожие черты лица. Померещилось.

Во второй раз Шерлок увидел его в автомобиле, обогнавшем его на шоссе. Так быстро, что Шерлок не успел различить номера. Только форму кузова и цвет. И глаза за стеклом. Очень знакомый темный взгляд. Не понимая до конца, зачем он это делает, Шерлок нагнал машину и ехал за ней вплоть до очередного заштатного городишки. Там машина наконец остановилась. «Додж» Шерлока остановился тоже. Он сидел, положив руки на руль, и смотрел, как из красного седана выходит молодая женщина. Крашеная блондинка, подумать только! С большими карими глазами.

Потом был третий раз. Пятый. Двенадцатый. Джим мерещился Шерлоку везде. Знакомые жесты людей на улицах. Взгляды, которые, как ему казалось, пристально наблюдают за ним из толпы. Лица — совсем другие, но издали так похожие… У него явно что-то было с головой. Последствия «падения». Что-то посттравматическое, заставляющее мозг плодить эти странные и неуместные ассоциации. Что с этим делать, Шерлок не понимал. Просто с какого-то момента не бежал больше к каждому прохожему и не дергался на каждый взгляд. Привык. Видимо, это теперь надолго. Не хотелось думать, что насовсем. Прожить остаток жизни с «призраком» Джима Мориарти, являющимся тебе на каждом углу — сомнительное удовольствие.

Когда Шерлок решил, что все уже устаканилось, Джим неожиданно стал являться ему еще и во сне. Он был совсем не страшный, этот Джим-из-сна. Не мертвый. Теплый, настоящий. Он много улыбался. А еще все время прикасался к Шерлоку. Его маленькие ладони были теплыми и сухими. Точно такими, как он запомнил там, на крыше. Джим брал его за руку, гладил по щеке и постоянно говорил о том, что теперь все будет хорошо. Теперь у них очень много времени, и они успеют все, что не успели раньше. Шерлок спрашивал, что именно им нужно успеть, но Джим лишь смеялся тихим смехом и медленно исчезал, подергиваясь дымкой и полностью сливаясь с темнотой. Тогда Шерлок просыпался и лежал на кровати, пытаясь восстановить отчего-то сбившееся дыхание, прерывистое и беспокойное.

Это был тридцать четвертый раз, если не принимать в расчет сновидения. Шерлок считал. Однажды вечером он услышал тихий стук в дверь своего гостиничного номера. Открыв дверь и увидев, что на пороге стоит Джим, Шерлок совершенно не был удивлен, приняв это за следующую стадию прогрессирующего безумия. Он был не похож ни на кого из виденных Шерлоком раньше: ни на айтишника Джима, ни на Рича Брука, ни на Мориарти. Какой-то совсем новый Джим в простых брюках и рубашке навыпуск. Когда Джим протянул руку и сжал его пальцы маленькой теплой сухой ладонью, Шерлок все же удивился. Джим был теплый. Живой, осязаемый. Слишком материальный для галлюцинации.
— Это действительно был ты? — просто спросил Шерлок. Джим улыбнулся и кивнул. — Зачем?
— Чтобы убедиться, что ты будешь рад меня видеть, — промурлыкал Джим со своим неизменным ирландским акцентом и сделал шаг ему навстречу. — Ты ведь рад?
— Я не…
— Тшшш, — Джим слегка приподнялся на носках, и теперь его темные глаза были почти на одном уровне с глазами Шерлока. Почти как во сне. — Теперь все будет хорошо, — сказал Джим и осторожно погладил Шерлока по щеке. — Теперь у нас очень много времени, чтобы успеть все, что мы не успели раньше.
— Успеть что? — спросил Шерлок. Джим засмеялся, и на секунду ему показалось, что сейчас Джим начнет, как обычно, постепенно таять в воздухе. Но вместо этого тот, все такой же осязаемый и плотный, подался вперед и осторожно коснулся губами губ Шерлока. Губы тоже были теплые. И мягкие. Тогда Шерлок подумал, что, возможно, было бы проще, если бы Джим все-таки оказался галлюцинацией. Или привидением. А потом ответил на поцелуй.

@темы: фанфикшон, Джим Мориарти, шериарти, мы писали мы писали наши пальчики устали, комедийный балет "Любовь глазами сыщика", майндфак, Шерлок

---

Spread your little wings and fly away...

Название: Птичка
Бета: Alves
Категория: фемслэш
Жанр: PWP
Пейринг : Ирэн/Кейт
Рейтинг: R
Размер: 600 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора - и скажите, куда уносите
Предупреждения: БДСМ (сибари)
Комментарии автора: Фик написан для команды WTF Sherlock BBC 2013.

Прочитать

— Не хочешь сегодня полетать?
Кейт улыбается своей улыбкой ангела с весьма испорченным характером:
— Что-нибудь новенькое?
— Нууу… Не то, чтобы новенькое. Так, хочу попробовать кое-то что. — Она приподнимает голову Кейт за подбородок, смотрит в глаза. — Так что пойдем, полетаем. Я знаю, ты любишь летать.
Ирэн не любила «ориентальную экзотику», от нее отдавало дешевой сувенирной лавкой. Если в Теме можно было найти что-то пошлее латекса, то это была она, «ориентальная экзотика». Из всей «экзотики» у мисс Адлер водились только пеньковые веревки. И умение с ними обращаться, очень хорошо обращаться…
Она замечает, как Кейт расстегивает пуговицу на рукаве блузки, едва касается пальцами ее запястья — Кейт уже давно умеет улавливать малейшие жесты и намеки. Этот означает «Не надо, я сама тебя раздену». Сегодня все будет нежно. Шибари — воплощенная нежность. Японская живопись. Мазки туши, создающие едва уловимый силуэт. Полутона. Тонкое удовольствие — если умеешь его доставить. И если партнер умеет подчиняться. Кейт умела… Она напоминала Ирэн глину, из которой можно было вылепить любую форму. Идеальный материал.
Кейт смотрит, как Ирэн одну за одной расстегивает пуговички, снимает блузку — и та падает на пол позади нее. Мисс Адлер умудряется почти не касаться пальцами ее кожи, даже когда снимает белье: незачем перебивать будущие ощущения неосторожными и лишними прикосновениями в самом начале. Ее руки — просто помощники, они помогают телу встретиться с веревкой, которой здесь отведена главная роль. Интересно… Тело «верхнего» всегда встречается с веревкой первым. Руки знакомятся с ней, расправляют, складывают. Когда ты касаешься саба, чтобы сделать первый виток, познакомить с веревкой и его кожу, твои руки уже хорошо ее знают. Воплощенная нежность… Забота…
Веревка ложится на бедра, обвивает ноги… Самое главное — в самом начале. Первый узелок ровно между ногами, центр композиции, точка, в которой будет отзываться любое движение в теле. И любое прикосновение к нему. Веревка — тоже помощник. Она помогает нижнему почувствовать свое тело. Вот то, чего на самом деле хотят они все — не боли и не наслаждения. Почувствовать себя. Во всей полноте, до экстаза… Когда уже не остается ни верхнего, ни страдания, ни удовольствия… Сегодня это будет нежно. И сегодня они будут летать. Очень романтическое и сексуальное свидание с самим собой — свидание в полете.
Пальцы Ирэн аккуратно скользят по бедрам, поправляя и проверяя веревку, поднимаются выше, связывая воедино бедра, талию, живот, позвонки на спине, солнечное сплетение, грудь… Пальцы порхают, ловкими и быстрыми движениями завязывая красивые и сложные узелки, один за другим. Выше, еще выше, подняться до плечей — и соскользнуть обратно вниз… Замкнуть композицию в центре, в самой главной точке. Круг удовольствия.
Теперь она завяжет Кейт глаза. Так летать намного интереснее. Так ничто не мешает и не отвлекает. Последние приготовления к полету. Провести ладонями по груди, пальцами — по позвоночнику, между узелками, по бедрам сверху вниз и снизу вверх. Тело Кейт отзывается приятной дрожью, куда более сильной, чем от простых прикосновений — веревка делает свое дело, все хорошо… Можно взлетать.
Еще несколько веревок — талия, бедра, плечи — чтобы привязать малышку Кейт к крюку в потолке. Ирэн улыбается. В Японии верхними всегда были только мужчины. Она опять делает мужскую работу… Кейт — легкая девочка, это несложно. Но забавно. Кейт с протяжным вздохом повисает в воздухе. Еще не все, подожди, птичка, еще не все… Сейчас мы расправим тебе крылья. Ирэн связывает ей руки в запястьях, подняв их над ее головой, и так же привязывает к потолку. Теперь щиколотки… Боже, как же это красиво! Ирэн садится перед Кейт на корточки, снова берет ее за подбородок, целует — долго, со вкусом…
— Приятного полета.

@темы: фанфикшон, Ирэн, мы писали мы писали наши пальчики устали

---

Текст имени метилового сложного эфира бензоилэкгонина, бугага

Название: У тебя когда-нибудь кто-нибудь был?
Бета: Alves
Иллюстрация: ehoo
Категория: гет
Жанр: романс, PWP
Пейринг : Шерлок/Ирэн
Рейтинг: NC-17
Размер: 3200 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора - и скажите, куда уносите
Саммари: Одни люди уходят, другие — остаются.
Предупреждения: текст содержит упоминания употребления наркотических веществ
Комментарии автора: Фик написан для команды WTF Sherlock BBC 2013. Это мой первый фик рейтинга NC-17

Прочитать

— У тебя когда-нибудь кто-нибудь был?
— Я не понимаю.

…когда-нибудь… кто-нибудь… был?..

Он все еще не понимает. Нет, не смысл вопроса, конечно. С ним все предельно ясно. Он все еще не понимает, что ответить.

…кто-нибудь был?..

Да. Но это не имеет значения. Для кого? Ни для кого. К чему придавать значение простым физиологическим действиям? Она тоже не придает. Они оба. Это… правильно?

…кто-нибудь был?..

Нет. Меня это не интересует. Никогда никого не было. И вряд ли кто-то будет… «Кроме тебя», — услужливо подбрасывает подсознание продолжение мысли.

Шерлок встряхивает головой, словно пытаясь отделаться от наваждения. Диспетчер объявляет посадку на рейс до Исламабада.


— Ты пьяна.
— И что? — комната слегка кружится, даже если сидеть. Вставать лучше даже и не пытаться.
— Завтра проспишься — и пожалеешь о сказанном, — у Сэма такое нелепое лицо, когда он злится! Смешно. Ирэн хихикает.
— Это угроза?
— Это правда.
— Вы слишком самоувер… енны. Мистер Лай… о… нэлл, — сложные слова сложно выговорить. Господи, какой же он нелепый! Как вообще можно трахаться с таким нелепым существом?
— Иди спать.
— Иди к черту! Вы… метайся отсюда, прямо сейчас!
— Ну и что ты будешь делать? — руками он машет тоже очень забавно. — Что, скажи на милость, ты будешь делать без меня?! Ты же никто! У тебя ничего нет! На панель пойдешь?!
— Оооо… — Ирэн пробует сфокусировать взгляд на его лице, получается с трудом. — Это отличная идея, Сэмми! Отлич… ная! По крайней мере, мне там будут просто платить. Понятно за что. И не надо будет делать вид, что все это… что во всем этом есть… какой-то смысл.
У Сэма перекашивает лицо. Он хватает Ирэн за запястье и рывком дергает к себе.
— Отпусти! — почти шипит она, пытаясь вывернуться из этого захвата.
— Маленькая дрянь! — рычит Сэм и заносит над ней вторую руку. Комната кружится. Она толкает его на журнальный столик, со всей силой, на которую способна, и падает обратно на диван, заливисто хохоча над тем, как он дрыгает ногами в воздухе. По полу катятся яблоки из упавшей вазы.
— Пошел вон!
Сэм смотрит на нее глазами побитой собаки. Сэм отряхивается, встает и выходит. Кажется, ее сейчас стошнит… Ирэн не знает точно, от выпитого или от всего этого. Мерзко.
На панель, говоришь? Что ж, Сэмми, дорогуша… Возможно, это и правда неплохая идея. Только мы подправим в ней кое-что. Совсем немножко. Потому что мне смертельно надоело, когда имеют меня.

***

— Откуда ты знаешь? Ты же не пробовал, — говорит Мисси. У нее сережка в языке. И фиолетовые губы. Как у его первого трупа. Ей было столько же лет, сколько Мисси, и ее задушила подружка парня, с которым она занималась тем же самым, чем сейчас Мисси хочет заняться с Шерлоком. Сережки в языке у нее не было.
Мисси тоже хочет быть у него первой. В другом смысле, конечно. Но это не получится. «Пробовал», — собирается ответить Шерлок, но не отвечает. Так он действительно не пробовал. Возможно, это будет… менее скучно. Как правило, основной эффект длится от двадцати до тридцати минут. После такого долгого перерыва можно рассчитывать на тридцать. Не слишком много. Но Мисси вряд ли ждет от него чудес и подвигов. Вряд ли она вообще ждет чего-то определенного. Возможно, она просто хочет проверить, относится ли он на самом деле к виду homo sapiens. Обоюдный эксперимент? Уважительная причина, с точки зрения Шерлока.
У Мисси блестят глаза, а движения неестественно быстрые. Шерлок знает, что выглядит точно так же. Он чувствует, как его мозг разгоняется до абсолютно невообразимой скорости. Он видит, как все объекты окружающей реальности становятся более объемными, более выпуклыми, более детальными… Сейчас он мог бы пересчитать все маленькие волоски на шее у Мисси, если бы захотел. Сейчас он мог бы с легкостью решить даже самую сложную задачку. Но у него нет никаких сложных задачек. Есть только Мисси.
У нее холодные пальцы. Шерлок собирается сказать ей об этом, но не говорит. Вместо этого прижимается губами к ее губам. Слишком резко. Сейчас все слишком резко. Он подробно анализирует свои тактильные ощущения и физические реакции. Они сильнее, чем обычно. Острые, яркие. Совершенно бессмысленные. Шерлок умножает в уме трехзначные числа. Триста семьдесят шесть на пятьсот двадцать восемь равно сто девяносто восемь тысяч пятьсот двадцать восемь. Мисси расстегивает молнию у него на брюках. Приятно. Скучно. Четыреста девяносто шесть на семьсот двадцать пять…

— Зачем ты приходишь сюда? — спрашивает Шерлок, глядя в потолок и глубоко затягиваясь сигаретой. Эффект от употребления заканчивается, и теперь его начинает раздражать… все.
— Ты интересный, — отвечает Мисси. У нее зеленые волосы. Шерлок где-то в том же ряду. Вместе с волосами и сережкой в языке. У странных девочек все странное. Даже парни, с которыми они спят. Шерлок чувствует, как к горлу подкатывает тошнота.
— Уходи, — говорит он, не оборачиваясь к Мисси. Чувствует, как она замирает в недоумении. — Прямо сейчас, — добавляет он, встает с кровати и отходит к окну.
Мисси послушно собирается, смотрит на остатки порошка, лежащие на столе.
— Я оставлю. Это же подарок.
— Как знаешь, — он бы хотел, чтобы она оставила. Совершенно нечем заняться. Все раздражает.
— Я позвоню.
— Не стоит, — дверь хлопает громко. Это раздражает тоже.

***

— Уходи, — она очень старается, чтобы голос не дрожал. Получается с трудом: Ирэн явно находится на грани истерики.
Шерлок не двигается. Стоит и смотрит на нее. Внимательно, недоумевающе. Боже мой, зачем она вообще начала этот разговор? Все было почти хорошо. Как минимум, она была жива, как максимум — он спас ей жизнь. Но ей всегда мало. Всегда, всего мало. Какое же она ужасное существо…
— Уходи, пожалуйста, — почти шепчет Ирэн. Шерлок продолжает стоять на месте, только спина становится еще прямее. Какого черта ему надо? Какого черта он не уходит? Все остальные — уходят. Всегда. Но только не он. Ох, и зачем она вообще с ним связалась?
— Убирайся! Выметайся вон! Вали ко всем чертям! — теперь голос точно дрожит, предательски срывается. Ирэн чувствует себя отвратительно слабой и беспомощной. Она слишком часто чувствует себя так рядом с ним. И ненавидит себя за это. И его тоже. Как же она его за это ненавидит!
Ее рука взлетает вверх, чтобы залепить ему пощечину, прежде, чем Ирэн успевает осознать происходящее. Рука Шерлока перехватывает ее за запястье прежде, чем ладонь коснется щеки. Кажется, он едва заметно кривит губы. Впрочем, скорее всего, просто кажется.
— Отпусти! — выдыхает Ирэн. Шерлок, промедлив секунду, разжимает пальцы. Ирэн нервно сглатывает, потирая запястье, резко отворачивается. — Я не просила тебя меня спасать…
— Просила, — спокойно отвечает Шерлок. Он всегда так спокоен! Мистер Невозмутимость. А она психует, как девчонка. Или просто дура. Отвратительно.
— Джентльмен выполнил просьбу дамы? Как благородно! Молодец. А теперь проваливай.
— У тебя истерика, — все так же невозмутимо говорит он. Констатирует факт. — Нервное перенапряжение.
Истерика, ну надо же! Спасибо, что сказали, мистер Холмс! Сама бы она, конечно, никогда не догадалась. Ирэн начинает нервно смеяться. Смех переходит во всхлип, а потом — в сдавленные глухие рыдания. Словно внутри обрывается единственная ниточка, удерживавшая ее от истерического состояния. Это последнее, что она хотела бы делать в его присутствии. Но, может быть, это не так уж и плохо. Может быть, хотя бы теперь он уйдет…
Вместо этого Шерлок решительно берет ее за плечи и усаживает на диван. Потом молча садится рядом и сидит, уставившись прямо перед собой, ожидая пока она успокоится. Вытянутый, напряженный. Вряд ли все это доставляет ему удовольствие. Но он по-прежнему никуда не уходит.
— Ты наверняка не выносишь рыдающих женщин, — говорит Ирэн, когда к ней возвращается способность говорить что-то членораздельное.
Шерлок прерывисто вздыхает и отворачивается к стене. Она осторожно кладет свою ладонь поверх его и стискивает руку пальцами.
— Спасибо.
Он еле ощутимо сжимает ее ладонь в ответ.

***

Сегодня дождь. Крупные капли барабанят по стеклу. Из-за этого вынужденное безделье становится совсем уж невыносимым. Шерлок уже успел докурить одну пачку сигарет и принялся за вторую, но все еще удерживается от того, чтобы отправить сообщение. Он обещал ее не дергать — он старается выполнять обещание. После смерти он вообще стал очень покладистым. Даже с братом начал соглашаться намного чаще. За неимением других вариантов.
Сигареты уже вызывают отвращение, но больше заняться все равно нечем. Он почти успевает прикурить, когда слышит стук в дверь. Ирэн без зонта, у нее в волосах поблескивают капельки влаги. Решительно пройдя мимо Шерлока в квартиру, она кидает на стол объемистую папку.
— Вот. Все, что ты просил.
— Спасибо.
— У тебя ужасно накурено, — Шерлок морщится, но она, не обратив на это никакого внимания, открывает окно, впуская в комнату влажный прохладный воздух и монотонные звуки дождя. — Может, предложишь даме чай?
Он приглашающе взмахивает рукой в сторону кухни, смотрит, как она снимает плащ и скрывается в дверях. Все же прикуривает очередную сигарету и подходит к окну. Облокотившись о стену, слушает, как Ирэн по-хозяйски гремит посудой… Если закрыть глаза, можно представить, что он на Бейкер-стрит. А на кухне — Джон. Ему почему-то становится неловко перед ней за то, что он представляет на ее месте Джона. Последнее время у него вообще довольно часто возникают странные ощущения и мысли. Это оттого, что он не дома. И не может туда вернуться. И о Джоне он думает по той же причине.
— Заседание клуба анонимных покойников объявляю открытым! — звучит ехидный голос Ирэн у него над ухом. Она сует ему в ладони горячую кружку и улыбается. — О чем ты задумался?
— Ни о чем. Так…
Ее пальцы пробегают по волосам Шерлока и убирают за ухо выбившуюся прядку.
— Потерпи. Скоро вернешься к своему Джону.
Шерлок демонстративно фыркает и делает большой глоток из кружки. Чай обжигает губы и язык. Это даже приятно. Отвлекает.
— Не куксись, — нарочито дурашливо говорит Ирэн. — Хочешь, займемся сексом? Может быть, это тебя развеселит…
— Ты что, все время об этом думаешь? — саркастически интересуется Шерлок.
— А ты что, никогда об этом не думаешь? — в тон ему отвечает Ирэн.
— Скучно.
— Откуда ты знаешь? Ты же не пробовал.
Что-то неприятно дергает у Шерлока внутри. В памяти всплывают зеленые волосы и фиолетовые губы Мисси. Еще у нее была сережка в языке…
— Пробовал, — говорит Шерлок, невозмутимо делая очередной глоток. Ирэн приподнимает бровь и хмыкает.
— И тебе, я так понимаю, не понравилось. Что, неужели совсем никогда не хочется заняться?..
— Было бы странно, — прерывает ее Шерлок, нарочито четко проговаривая каждое слово, — если бы здоровый половозрелый мужчина никогда не хотел…
Ирэн, сощурившись, вглядывается ему в лицо, словно ее постигла какая-то важная догадка, и теперь уже сама не дает ему договорить.
— Ты… Ох, боже мой! Ты просто никогда не хотел другого человека.
Шерлок утыкается носом в чай. Отчего-то сейчас ему совсем не хочется на нее смотреть.
— Приятно, что я у тебя первая… в некотором роде, — голос Ирэн похож на довольное мурлыканье. Он все же поднимает на нее взгляд.
— Почему ты решила, что я?..
Она подходит вплотную, забирает у него кружку и ставит на стол.
— Я не права? — ее ладони скользят по шее, забираются под рубашку. У нее холодные пальцы.
— У тебя холодные пальцы, — говорит Шерлок.
— Согреешь? — шепчет Ирэн, вкладывая свои ладони в его, и легко касается губами его губ. От этого в голове начинает монотонно гудеть на одной ноте, а по спине пробегают мурашки. Словно он затянулся сигаретой после долгого перерыва или… Пока он пытается разобраться в своем ощущении, ее губы спускаются по шее вниз, дотрагиваются до плеча возле воротника рубашки. Шум в голове становится еще сильнее, а в груди разливается мягкое приятное тепло. И это точно похоже… «Не удивительно, — думает Шерлок, — и в том, и в другом случае задействуются одни и те же гормоны».
Удивительно то, как мало ее прикосновений требуется для такого гормонального всплеска. Раньше он никогда не хотел другого человека... А теперь — хочет? Это всегда выглядит так? Словно другой человек — и не человек вовсе, а особая разновидность наркотика. Никотин, кофеин, кокаин, айрин — хороший логический ряд… Ей идет. Быть психоактивной женщиной. Интересно, что случается при передозировке?
Шерлок запрокидывает голову, подставляясь под ее прикосновения, губы Ирэн скользят ниже, по ключицам, по груди. Пальцы, высвободившись наконец из его рук, торопливо расстегивают пуговицы рубашки. Ему это нравится. Действительно нравится. Настолько, что хочется еще. Еще?
Шерлок обхватывает ее за талию, прижимает к себе. В голове шумит уже совершенно нестерпимо, от шума путаются мысли, с трудом цепляются одна за другую. Это немного пугает. Но не настолько, чтобы остановиться. Не сейчас.
Она находит губами его сосок, нежно прихватывает, касается языком — и это так приятно, что он почти стонет.
— Тшшш… — говорит Ирэн, и он чувствует кожей ее теплое дыхание. — Мы только начали.
Ее пальцы поглаживают живот, и Шерлок очень хочет, чтобы они спустились ниже. Потому что там, ниже, внезапно так тянуще и так горячо, что это практически невозможно вытерпеть. Он проводит рукой по ее бедру, задирая вверх подол платья, ласкает обнаженную кожу выше резинки чулка, ласкает губами шею.
Ладонь Ирэн наконец-то опускается ниже. От этого долгожданного прикосновения он непроизвольно толкается бедрами вперед, в ее руку, требуя продолжения ласки — и получает его в полной мере. Теперь он действительно стонет. Ирэн едва слышно смеется и тянет его в сторону спальни. Это должно быть близко — если не прерываться на каждом шаге на короткие поцелуи. Или долгие поцелуи, сплетаясь языками, беспорядочно поглаживая руками спину…
У него кружится голова. Что, правда?
Она расстегивает пуговички на манжетах его рубашки, стаскивает ее в одно движение и швыряет куда-то в сторону. Потом наступает очередь платья. Ирэн расстегивает молнию и позволяет Шерлоку стянуть его с себя, ощутимо вздрагивая, когда его руки скользят по ее бокам, освобождая тело от ненужной сейчас ткани.
Господи, да где там уже эта проклятая спальня? Почему так мучительно далеко?

В спальню они практически вваливаются, продолжая целоваться. Ирэн толкает его на кровать. Шерлок внимательно наблюдает за тем, как она расстегивает крючки бюстгальтера. Оказывается, смотреть ему нравится тоже. Он уже видел ее без одежды. Когда-то. Очень давно. Кажется, в другой жизни. Только сейчас это совсем по-другому. Сейчас все совсем по-другому.
Ирэн склоняется над ним, и Шерлок, приподнявшись на локтях, целует ее грудь, ласкает языком. Чувствует, как она подается навстречу его губам, слышит, как она шумно вздыхает. Это неожиданно приятно. Приятно, что ей тоже нравятся его прикосновения. И возбуждает еще сильнее. Хотя он думал, что сильнее уже невозможно.
Шерлок нетерпеливо пробирается пальцами под тонкое кружево ее трусиков, тянет вниз, быстро избавляя ее от последнего предмета одежды. Он сам все еще слишком одет, и это кажется чертовски неправильным. Шерлок тянется к пряжке ремня, но Ирэн отстраняет его руки и раздевает его сама. Наклоняется, начинает целовать живот. Медленно, долго. Невыносимо. Не выдержав, он мягко толкает ее голову ниже, губы послушно спускаются по животу и…
Из горла вырывается нечто среднее между стоном и всхлипом. Он действительно способен издавать подобные звуки? Он действительно способен ощущать… это… так?.. Жар, разливающийся по всему телу, отдается покалыванием в кончиках пальцев. Реальность перед глазами пытается расплыться в неясное пестрое пятно. Шерлок умножает в уме трехзначные числа. Иначе все закончится слишком быстро. Намного быстрее, чем ему хотелось бы. Ему хотелось бы… Ему хотелось бы, чтобы это не заканчивалось никогда. Триста пятьдесят семь. На четыреста сорок три равно сто пятьдесят восемь тысяч сто пятьдесят один. Боже, как физически возможно делать подобное губами и языком? Двести… четырнадцать на шестьсот… Ооооххх… семьдесят один равно… Равно…
— Я… сейчас… — хрипло произносит Шерлок, едва удерживаясь на грани. Чувствует, как она отстраняется, обхватывает его рукой, сильно сжимает пальцами головку. Шерлок судорожно выдыхает.
…равно сто сорок три тысячи пятьсот девяносто четыре. Ирэн гладит его рукой по волосам, плавно, успокаивающе. Дожидается, пока он начнет дышать ровно, и целует в лоб над бровью, покрывает быстрыми поцелуями лицо, потом шею. Потом садится сверху, одним плавным движением впуская его в себя. У Шерлока перехватывает дыхание. Он делает три глубоких вдоха. Восемьсот сорок семь на пятьсот двадцать два равно четыреста сорок две тысячи сто тридцать четыре.
Ирэн начинает двигаться. Поначалу медленный, ритм ее движений стремительно ускоряется, становится отрывистым. Ей тоже не нужно много времени, чтобы дойти до кульминации. Она тоже… Он тоже… Они оба… Ирэн сжимает пальцы на его плечах, и Шерлок, обхватив ее за бедра, резко толкает вперед, к себе. Она дрожит всем телом, выгибаясь назад. От этого по его позвоночнику тоже пробегает легкая дрожь. Четыреста семнадцать на пятьсот шестьдесят три равно двести тридцать четыре тысячи семьсот семьдесят один.
Хочется быть еще ближе. Он садится, опершись рукой о кровать, обнимает ее, зарывается лицом в изгиб шеи. Пряди волос щекочут нос и щеки. Он осторожно касается губами ключицы, чувствует, как она проводит ногтями по его плечам, по лопаткам… Умножать уже не получается. Вообще не получается думать. Ни одной связной мысли, только ощущения. Шерлок с трудом понимает, что делают его руки, что делают ее руки, почти не замечает, как тихо постанывает от удовольствия. Или это она? Или они вместе?
Она снова вздрагивает, вцепившись ему в волосы. Он утыкается лбом ей в плечо, непроизвольно стискивая зубы. Волна удовольствия, поднимаясь от живота, растекается по телу, накрывает собой полностью. Это… хорошо. Слишком хорошо. Слишком… Оооо…
Ирэн берет его лицо в ладони, целует в губы. Нежно? Наверное, так… А потом позволяет Шерлоку откинуться на подушку. Внутри него — звенящая пустота. И еще очень хочется курить.

Шерлок глубоко затягивается сигаретой, не глядя на Ирэн. Он лежит на кровати, она сидит рядом, подогнув под себя ноги и уставившись на него изучающим взглядом. Зачем? Она заваривает ему чай. Теперь вот принесла сигареты, когда он попросил. Это странно. Что она ведет себя так… с ним? Для него?
Шерлок очень хочет спросить ее. Он прекрасно знает, что ему может сильно не понравиться ответ. И Шерлоку даже хотелось бы, чтобы ответ ему не понравился. Эта мысль приносит внезапное болезненное удовлетворение.
Ему действительно было хорошо. Даже очень. И это ничего не значит. Его тело реагирует на ее тело сильнее, чем на чье-либо еще. Интересный опыт. Прикладная биохимия. Он знает, что люди любят делать из подобных вещей далеко идущие выводы. Безосновательные, по сути своей.
— Зачем ты приходишь сюда? — спрашивает Шерлок, наконец сфокусировав свой взгляд на Ирэн.
— Странный вопрос, — с усмешкой отвечает она. — Ты сам просил меня помочь.
Не то. Не тот ответ. Он морщится. Ирэн понимает. Улыбается.
— Еще ты когда-то спас мне жизнь, если помнишь. Не люблю ходить в должниках.
Он продолжает пристально смотреть на нее. Все еще не то. Она вздыхает и прикрывает глаза.
— Ох… Ладно. Мне просто нравится.
— Что нравится?
— Нравится быть здесь. С тобой. Тупица, — Ирэн ложится рядом, подперев голову рукой, вытягивает ноги. Как будто так и должно быть. Как будто лежать вот так — это самая естественная вещь на свете, и невозможно даже представить, что бывает как-то иначе.
Шерлок молчит очень долго. Закуривает вторую сигарету, наблюдает, как дым медленно растворяется под потолком спальни. А потом, продолжая смотреть в потолок, тихо спрашивает:
— Останешься сегодня?

@темы: фанфикшон, Ирэн, шерлен, мы писали мы писали наши пальчики устали, комедийный балет "Любовь глазами сыщика", майндфак, Шерлок

---

Кубинский щелезуб! И гаитянский щелезуб!

Название: Из жизни щелезубов
Бета: Alves
Иллюстрация: RatBatBlue
Категория: гет
Жанр: юмор
Пейринг : Шерлок/Ирэн
Рейтинг: PG-13
Размер: 3200 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора - и скажите, куда уносите
Саммари: Ирэн помогает Шерлоку в расследовании. Как умеет — так и помогает.
Предупреждения: секс в публичном месте (ну, что-то вроде этого...)
Комментарии автора: Фик написан для команды WTF Sherlock BBC 2013. Посылаю особые лучи любви Рэт за иллюстрацию. Друг, я правда не ожидала, что ты проиллюстрируешь мне шерлен, потому этот арт делает меня особенно щасливой. Ну и он прекрасен, к тому же

Прочитать

— Мне нужна женщина! — громко объявил Шерлок Холмс, сидящий за столом в кабинете инспектора полиции Лестрейда, беспардонно закинув на этот стол ноги.
Инспектор подавился кофе, сержант Салли Донован выразительно округлила глаза, а брови Джона Уотсона медленно поползли в сторону затылка.
— Шерлок, — прокашлявшись, осторожно начал Лестрейд, — ты уверен, что выбрал удачное место и время для обсуждения своей личной жизни?
Детектив посмотрел на инспектора так, словно тот был амебой на предметном столике его микроскопа, внезапно обретшей дар речи.
— Лестрейд, что за чушь ты несешь? Причем здесь моя личная жизнь? Мне нужна женщина. Для прикрытия. Чтобы поймать преступника.
Джон медленно выдохнул, в процессе выдоха возвращая брови в их обычное положение, а инспектор многозначительно и с опаской покосился на Донован.
— Нет, — отрезал Шерлок еще до того, как Грегори успел озвучить свою идею, — Донован не подойдет.
Салли пренебрежительно фыркнула и вздернула подбородок.
— Я бы и сама не согласилась. Да и кто вообще мог бы согласится на…
Шерлок вскинул руку, не утруждая себя оглашением просьбы заткнуться вслух. Лестрейд выразительно зыркнул на Салли. На несколько секунд в кабинете воцарилась напряженная тишина.
— Именно! — наконец радостно вскрикнул Шерлок и решительно кинулся к двери кабинета. Притормозив на пороге, он обернулся, смерил взглядом инспектора, затем — сержанта Донован, а потом, ткнув пальцем в Лестрейда, не терпящим возражений тоном сообщил: — А с Донован пойдешь ты, — и окончательно скрылся за дверью.
— Шерлок! — запоздало окрикнул его Джон.
— Джон, ты мне сегодня больше не понадобишься, — раздался голос детектива из коридора. — Увидимся вечером, — и, почему-то после паузы, рассеянно добавил: — Возможно.

— С чего ты решил, что я соглашусь? — Ирэн Адлер слегка подалась вперед, не сводя взгляда с мистера Холмса. Он сидел напротив нее на диване в позе «я чувствую себя здесь, как дома». Это зрелище, вне сомнения, радовало глаз. Поскольку означало, что Шерлок ей — удивительное дело — доверяет. То же самое, даже в большей степени, означало и его щедрое предложение. Безусловно, он именно так это и расценивал — как щедрое предложение. Но Ирэн не была бы собой, если бы сразу согласилась.
Шерлок изобразил легкое недоумение и дернул плечом:
— Тебе нравятся детективные истории.
— И детективы, — с усмешкой добавила она. — Шерлок, ты же понимаешь, что на этом… мероприятии я могу встретить кого-нибудь из своих… старых знакомых.
— Это было бы очень кстати: нам нужно как можно правдоподобнее влиться в общество гостей.
— Шеерлоок… — Ирэн картинно вздохнула. — Даже ты мог бы понять, что это чревато крайне неловкими ситуациями. Очень неловкими.
— Ох, ради бога! Я не верю, что тебя можно поставить в неловкую ситуацию.
— Спасибо за комплимент.
— Не стоит благодарности. О безопасности тебе теперь тоже ни к чему беспокоиться.
— Да уж, скорее о том, как этой «безопасности» избежать, — хмыкнула Ирэн.
Шерлок поджал губу и сразу стал похож на маленького капризного ребенка. Которого ужасно утомляет чрезмерная опека взрослых.
— Да ладно тебе, — искренне попыталась успокоить его Ирэн, — это же мне достается двойная порция внимания твоего милейшего брата: профессионального и личного.
Шерлок поджал губу еще сильнее и шумно вздохнул. Ну да, конечно. Это все равно имеет отношение к нему. Раз уж она сама имеет к нему отношение.
— Он просто о тебе беспокоится, — пожала Ирэн плечами. Шерлок скривился:
— Вот только ты не пытайся изображать моего семейного психолога. Мне вполне хватает Джона.
— Ладно, ладно. С утешениями у меня сегодня не задалось. Да и черт с ними… Когда там состоится твое ужасно светское мероприятие, под завязку напичканное опасными похитителями драгоценностей?
Шерлок удовлетворенно хмыкнул:
— Послезавтра.
— Отлично. Всегда мечтала посмотреть на тебя в смокинге.

«Несколько лет обучения в Бартсе, — не без сарказма думал Джон, расставляя бокалы на подносе, — годы медицинской практики — и, наконец, слава Шерлоку Холмсу, я получил работу официанта на светской вечеринке!» Он, насколько мог аккуратно, подхватил поднос и отправился в обход по залу, полному дорого и шикарно одетых людей. Лестрейд и Донован уже были здесь. Инспектору, на взгляд Джона, очень даже шел его костюм, хотя тот явно чувствовал себя в нем слегка не в своей тарелке. Да и Салли выглядела прекрасно. Она, конечно, была порядочной стервой, эта Салли, но симпатичной стервой, будем честными.
Шерлок опаздывал. Точнее, как подозревал Джон, опаздывала мисс Адлер, а Шерлок бесился по этому поводу. Также Джон подозревал, что это — очередной раунд «битвы титанов», как он уже давно именовал ее про себя. Прошлый раунд закончился тем, что его друг, во искупление последствий позапрошлого раунда, попытался сходить с Ирэн в Ковент-Гарден, но трагически и безнадежно опоздал из-за очередного подвернувшегося дела. Мисс Адлер, конечно, ни за что не смогла бы так это оставить, и теперь, видимо, устраивала Шерлоку демонстративное опоздание на его расследование.
Пятнадцать минут. Еще можно надеяться, что катастрофы не случится, и они явятся вдвоем. Потому что если Шерлок явится один… и очень злой… Очень. Злой. Это явно будет не самый лучший вечер в жизни Джона Уотсона. И Грегори Лестрейда. И Салли Донован. И некоторых других присутствующих здесь людей. О, а вот и они!
Увидев пару, вальяжно вплывающую в зал, Джон с трудом подавил в себе желание схватить с подноса ближайший бокал и сделать из него солидный глоток. Это было… красиво. Нет, не так: это было одно из самых впечатляющих зрелищ, которые ему доводилось видеть за последнее время. То есть, он, конечно, ожидал, что Шерлок будет в смокинге, а она — в вечернем платье, и все такое прочее, но, черт побери… Кажется, они собирались явиться вдвоем, чтобы не привлекать к себе внимания? Так вот: они его очень даже привлекали!
Джон, как можно естественнее, продефилировал по залу в сторону Лестрейда и Донован. Судя по их слегка оторопелым лицам, они тоже успели оценить вновь прибывших. А судя по невозмутимо-непроницаемым лицам вновь прибывших, они все-таки успели поругаться. Джон бы не удивился, если бы узнал, что, изящно придерживая Шерлока под локоть, Ирэн весьма болезненно впилась ему в руку ногтями.
Когда Джон подошел к полицейским, стоящим в углу, Грег уставился на него с немым вопросом.
— Возьми бокал, — намекнул Джон. Инспектор послушно взял и даже отпил, но пялиться не перестал. «Ну, и что ему сказать? — мрачно подумал Джон. — Грегори, помнишь, ты фотографировал на телефон Шерлока, накачанного наркотой? Так вот, это сделала она. Да, они так развлекаются. Да, почти все время. Нет, это нормально». К счастью, отвечать ему не пришлось, потому что впечатляющая парочка уже успела подойти к ним. Шерлок критически оглядел всех присутствующих и слегка кивнул, удовлетворившись результатами «маскировки». Ирэн обворожительно улыбнулась. Представлять ее Шерлок, видимо, посчитал излишним.
— Шерлок, ты, хм… — инспектор замялся, пытаясь сформулировать свои ощущения от внешнего вида детектива, — причесался…
Буйные кудри мистера Холмса действительно были приведены в нечто, что, если не придираться слишком сильно, вполне можно было назвать порядком. Шерлок смерил Лестрейда пренебрежительным взглядом. Салли между тем с пристальным вниманием изучала спутницу «фрика». «Ох, пожалуйста, Донован, просто промолчи! Тебе же будет лучше», — заботливо подумал Джон. Но Салли не умела читать мысли, а потому в высшей степени разумному совету доктора не вняла.
— Все-таки умудрился раздобыть себе спутницу? — ехидно поинтересовалась Донован. — Даже интересно, где ты ее нашел… Он что, заплатил вам?
Джон прикрыл глаза и тяжело вздохнул. «Зря, Салли, очень зря». В подтверждение этого тезиса Ирэн одарила сержанта Донован взглядом настолько ледяным, что та вполне могла бы покрыться изморозью.
— Кто это, дорогой? — с явным нажимом на слове «дорогой» проворковала Ирэн, обратившись к Шерлоку.
— Сержант Донован, — ровным тоном справочного бюро ответил Шерлок. Но Джону показалось, что уголок его губы дернулся в усмешке.
— Сержант… Хм, интересно, — произнесла мисс Адлер с интонацией, которую Джон назвал бы «плотоядной», доведись ему писать об этом в своем блоге. — У нее проблемы с личной жизнью?
— Она спит с криминалистом, — все тем же тоном отрапортовал Шерлок. — Довольно регулярно.
— Хороший криминалист?
Шерлок презрительно фыркнул.
— Так я и думала. Сержант Донован, позвольте дать вам совет… — Салли открыла рот, чтобы ответить, но Ирэн невозмутимо продолжила: — Вы симпатичная женщина. Да, вполне симпатичная, — кивнула Ирэн, бесцеремонно уставившись Салли в район декольте. — Не разменивайтесь на плохих криминалистов. Это дурно сказывается на самочувствии, — мисс Адлер выдержала короткую театральную паузу, — и на характере. В жизни надо выбирать только лучшее, — она перевела взгляд с груди Донован на Шерлока и поплотнее ухватила его под руку. — Впрочем, лучшее обычно занято.
Видимо, на этом посчитав свою торжественную речь оконченной, Ирэн окинула взглядом зал и потянула Шерлока за локоть.
— О, Мелинда! Пойдем, я вас познакомлю. Она тебе не понравится, потому что она совершеннейшая идиотка. Но мы должны производить впечатление обычных гостей, а не стоять тут столбом. Обещаю недолго терзать тебя ее обществом.
Инспектор Лестрейд, некоторое время посозерцав спины удаляющихся мистера Холмса и мисс Адлер, повернулся к Джону с еще более вопросительным взглядом, чем вначале. Сержант Донован никуда оборачиваться не стала, похоже, впав в легкий ступор. Джон молча улыбнулся с самым невинным выражением лица, пожал плечами — и тоже направился к другим гостям.

Ирэн получала явное удовольствие от всего происходящего и даже не думала это скрывать. Шерлок Холмс и светский прием. В этом было что-то… одновременно нелепое и очень эротичное.
— Когда ты последний раз участвовал в чем-то подобном?
— В тринадцать лет, — ответил Шерлок с мрачной гримасой, призванной продемонстрировать, что он и дальше с удовольствием воздерживался бы от участия в чем-то подобном, если бы не работа. — На редкость бессмысленное времяпровождение.
— Здесь можно узнать много интересного о людях и завести полезные знакомства, — философски заметила Ирэн. Шерлок многозначительно вздохнул и промолчал. — Ох, неужели? Мистер Ланкастер! Нет, с ним мы не пойдем общаться. Он меня недолюбливает: я спала с его женой.
— Полагаю, если мы проведем здесь еще полчаса, ты успеешь перезнакомить меня со всеми своими бывшими любовниками и клиентами. Хотя нет… Нам чисто физически понадобится намного больше времени, если уделять каждому хотя бы пятнадцать секунд.
— Ты что, ревнуешь? — ехидно поинтересовалась Ирэн. Шерлок посмотрел на нее с видом настолько оскорбленным, как будто она только что обвинила его в единоличной организации Холокоста.
— Потанцуем? — неожиданно сменив тему, спросила Ирэн. Шерлок нахмурился и уставился на нее с недоумением.
— У меня закончились знакомые, — пожала она плечами. — А нам все еще нужно маскироваться. Так будет довольно удобно наблюдать за всем залом. Ну и… да, мне просто хочется с тобой потанцевать. Вряд ли мне представится другая возможность в ближайшем будущем. Шерлок хмыкнул, но все же протянул Ирэн руку и повел ее на середину зала.
— Так в чем, ты говоришь, — положив руку ему на плечо, поинтересовалась она, — проблема с поимкой этого парня?
— В том, что в полиции работают идиоты, — ответил Шерлок, обхватывая ее за талию.
— Очевидно, — согласилась Ирэн, позволяя ему вести и отметив, что получается у него довольно изящно. И мягко. — А подробнее?
— Они уже два раза упустили его прямо из-под носа, — Шерлок, не тратя много времени на прелюдии, увлек ее в сложное и впечатляющее па, и не подумав сбиться с темпа своей речи. — Вор всегда действует по одной схеме: приходит на вечеринки в частных домах — и, пока все заняты развлечениями и до него никому нет дела, обчищает сейфы.
— Не слишком затейливо, — Ирэн сделала шаг вперед, сокращая расстояние между ними до нуля.
— Именно, — Шерлок не дал ей перехватить инициативу, совершив очередной неожиданный разворот. — Но они не в состоянии вычислить и поймать его до того, как он смоется с награбленным.
— Кстати, твои полицейские опять на нас смотрят, — уведомила Ирэн, послушно следуя за ним.
— Тебя это беспокоит? — поворот, три шага, поворот, наклон — и взгляд в глаза, практически соприкоснувшись кончиками носов.
— Меня это забавляет, — еще немного сократить расстояние, остановившись за секунду до того, как встретятся их губы. — Кажется, сегодня ты перевернул их представления о себе.
— Меня не волнуют их представления обо мне, — Шерлок слегка скривил рот и резко дернул ее вверх, а затем, отпустив руку, отправил Ирэн в головокружительный полет — чтобы подхватить почти у самого пола.
— Не сомневаюсь, — она улыбнулась. Это было хорошо. Да, безусловно, очень хорошо. Почти секс. А в чем-то даже лучше. Шерлок резко вскинул голову:
— Он поднимается наверх.
— Ага. По левой лестнице, — кивнула Ирэн. Брови мистера Холмса на секунду взметнулись вверх, а в глазах промелькнуло одобрение.
«Мисс Адлер получает бонус за внимательность», — подумала Ирэн, пока Шерлок возвращал ее в вертикальное положение. Найдя взглядом Джона, он коротко кивнул в направлении лестницы, а потом снова повернулся к ней:
— Подожди здесь.
— Ну уж нет! Ты притащил меня сюда — а теперь хочешь, чтобы я пропустила все веселье?
— Ладно, идем, — согласился Шерлок и ухватил ее за руку, все же бросив короткий неодобрительный взгляд на высоченные каблуки ее туфель.
— Я умею фантастически быстро перемещаться на шпильках. Спорим, мы окажемся на месте раньше Джона и, тем более, раньше твоих друзей из Ярда?

Когда Лейстрейд, Донован и доктор Уотсон поднялись на второй этаж, они обнаружили Шерлока, стоящего посреди коридора с выражением почти детской обиды на лице.
— Он ошибся дверью, — шепотом сообщил Шерлок и скорчил еще более обиженную гримасу. — Вы — идиоты, которые не могут поймать другого идиота, который не в состоянии правильно запомнить расположение комнат в доме, который собирается ограбить!
— И что мы будем делать дальше? — озадаченно поинтересовался инспектор.
Шерлок вздохнул и закатил глаза.
— Очевидно, — с сарказмом в голосе ответил он, — ждать, пока наш вор осознает свою ошибку. Если мы хотим взять его с поличным. Нам нужно спря…
Договорить он не успел, потому что ручка двери одной из комнат начала медленно поворачиваться: на осознание ошибки у преступника ушло не слишком много времени. Полицейские и Джон, стоявшие дальше от двери, успели быстро отступить в боковой коридор. А вот Шерлоку с Ирэн деваться было некуда: слишком мало времени, их точно увидят. Мисс Адлер успела сориентироваться первой. Решительно ухватив детектива за рукав, она увлекла его в небольшую нишу в стене прямо у себя за спиной. «Здесь слишком мало места, он все равно нас заме…» — успел подумать Шерлок, прежде чем рука Ирэн обвила его за шею, а ее губы прижались к его губам в очень настойчивом поцелуе. «Логично», — подумал Шерлок и положил ладонь ей на бедро.

Поначалу Грегори Лестрейд вовсе не понял, что происходит, и, в который раз за вечер, обернулся к Джону с вопиющим недоумением на лице. Доктор был единственным в мире человеком, способным объяснить хотя бы часть странных действий, совершаемых его другом. Но Джон, в который раз за вечер, ничего не ответил, только вытаращил глаза и развел руками. Инспектор снова посмотрел на детектива и его спутницу (черт, он даже не знает, как ее зовут!) — и почувствовал, что, кажется, краснеет. Потому что в данный момент времени нога этой женщины, благодаря очень (очень, очень!) высокому разрезу на платье обнаженная до самой кружевной резинки чулка, обвивала (обвивала?!) бедра Шерлока, а ладонь Шерлока медленно, но уверенно скользила по этой ноге вверх. А потом вниз. А потом опять вверх. Господи, он что, действительно на это смотрит?!
Окончательно смутившись, инспектор отвернулся и взглянул на Салли. Та следила за происходящим с видом, с которым, наверное, смотрят научно-популярные передачи о повадках каких-нибудь редких и необычных животных. Богомолов, например. Или пираний. Или щелезубов. Грег понятия не имел, как выглядят щелезубы, но слово было очень странное. Похоже, до сегодняшнего дня сержант Донован была уверена, что Шерлок Холмс не способен на подобные действия физиологически.
Между тем открывшаяся было дверь очень медленно и осторожно закрылась обратно. Услышав это, Шерлок на секунду прервался, о чем-то задумавшись, а потом вернулся к своему занятию с еще большим внешним энтузиазмом, предусмотрительно переместившись губами в район правого плеча Ирэн, чтобы улучшить себе боковой обзор. Спустя некоторое время дверь приоткрылась снова. В этот момент мисс Адлер ожесточенно вцепилась Шерлоку в волосы и издала томный протяжный стон. У инспектора Лестрейда больше не оставалось никаких сомнений в том, что он покраснел. К тому же у него возникло весьма неожиданное ощущение, что он где-то слышал этот стон раньше. Заставившее его покраснеть еще сильнее.
Наконец вор, уверенный, что поглощенная друг другом парочка совершенно не обращает на него внимания, мягко и почти бесшумно ступая, прокрался в соседнюю комнату. Как только он покинул коридор, Шерлок, моментально оторвавшись от Ирэн, коротко выдохнул, одернул пиджак и повернулся к остальным.
— Инспектор, — невозмутимо поинтересовался детектив, — вы так и будете пялиться на меня? Или мы все-таки пойдем и арестуем преступника?

— Расследования — это очень сексуально, — сообщила Ирэн, внезапно образовавшись за плечом Джона Уотсона.
— Мкгхм… Да уж, пожалуй, — согласился Джон. — Особенно с твоим участием.
— О, спасибо! — она явно выглядела польщенной. — Шерлок!
— Что? — Шерлок нехотя оторвался от пространных объяснений Лестрейду того, какие именно улики связывают преступника с предыдущими ограблениями.
— Могу поспорить, ты никогда не пробовал заниматься любовью на месте преступления.
— Я работаю, — с неприкрытым раздражением огрызнулся Шерлок и скорчил мину, должную отразить всю глубину его сложных и, безусловно, неприятных чувств по поводу реплики Ирэн. Вышло весьма убедительно.
— Хорошо-хорошо, я подожду, — примирительно согласилась мисс Адлер и заинтересованно посмотрела на Салли. — О, сержант Донован! Скажите, а вы со своим плохим криминалистом никогда не пробовали заняться сексом на месте преступления?
— Нет, — не оборачиваясь, отчеканила Донован, не дрогнув ни единым мускулом лица.
— И зря. Это должно быть очень… возбуждающе.
Салли нервно дернула головой, скривилась и отошла к паре стоящих неподалеку констеблей, явно не желая продолжать эту увлекательную беседу. Ирэн пожала плечами и принялась скучающе пинать стену носком туфли, ожидая окончания беседы Шерлока с инспектором.
— Ты все-таки закончил работать? — поинтересовалась она, когда Шерлок наконец подошел к ней с Джоном.
— На сегодня, определенно, да.
— Отлично. Так вот, секс на месте преступления… — Шерлок с самым искренним недоумением, на которое только был способен, склонил голову на бок. — Ты все еще должен мне за Ковент-Гарден.
— Я согласился с тобой танцевать.
— Это было во время расследования. Не засчитано. И коридор тоже.
Шерлок обернулся к Джону, всем своим видом выражая обреченность и нехватку дружеской поддержки. Тот попытался сохранить серьезное лицо, но, не сдержавшись, расплылся в улыбке:
— Ты действительно должен за Ковент-Гарден. Ничего не поделать.
Шерлок сокрушенно вздохнул, выдержал задумчивую паузу и, наконец, сообщил:
— Третья дверь налево.
— Как удобно, — мурлыкнула Ирэн, обняв его за талию, — что ты выучил расположение комнат в доме наизусть.

— Куда это они? — поинтересовался подошедший инспектор, когда за мистером Холмсом и мисс Адлер захлопнулась дверь.
— Секс на месте преступления, — буркнул Джон себе под нос и уставился в потолок.
— Они что, серьезно собрались?..
— А ты как думаешь?
— Мммм… — глухо промычал инспектор и приложил ладонь ко лбу, потирая пальцами виски. В голове снова некстати всплыл проклятый стон. Теперь он наконец вспомнил, где именно его слышал. Никаких выводов из этого факта Грегори благоразумно предпочел не делать.
Тут молча наблюдавшая за происходящим Донован все-таки не выдержала.
— Ты должен это прекратить, — решительно подойдя к Лестрейду, потребовала она.
Тот уставился на нее с изрядным удивлением.
— Ты хочешь, чтобы я вломился в комнату и потребовал у них прекратить… кхм… прямо сейчас?..
— О, господи! — раздраженно всплеснула руками Донован. — Нет, я хочу, чтобы ты прекратил это все. Сначала он притаскивается на расследования сам, потом притаскивает с собой доктора, а теперь еще и… это.
Лестрейд помолчал, заложив руки в карманы и обдумывая случившееся.
— Салли, — наконец сказал он, — мы ведь поймали преступника, верно? Так что тебе еще нужно? — сержант Донован очень возмущенно вздохнула и поджала губу. — Закончи с протоколом побыстрее, пожалуйста. Я бы хотел приехать домой до полуночи.

— А правда, где он ее нашел? — спросил инспектор Джона, когда Салли, пылая гневом, вернулась к констеблям.
— Ты не поверишь… — улыбнувшись, ответил Джон.
— В случае Шерлока я готов поверить практически во что угодно, — вздохнул инспектор. — Да уж… Прекрасная пара.

@темы: фанфикшон, Ирэн, шерлен, мы писали мы писали наши пальчики устали, комедийный балет "Любовь глазами сыщика", майндфак, Шерлок

---

Здесь был Айзек или кто-нибудь, отнимите у этого райтера фотошоп

Название: Первый закон автоматики
Фандом: "Я, робот" и другие произведения Айзека Азимова, "Сиберия" Бенуа Сокаля
Категория: джен
Жанр: кейсфик, АУ, стимпанк, фантастика
Герои: Джон Уотсон, Шерлок Холмс, Грегори Лестрейд, Майкрофт и Стэмфорд за кадром, ОМП, ОАП (оригинальный автоматический персонаж)
Рейтинг: R
Размер: 4300 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора - и скажите, куда уносите
Саммари: Отставной военный техник Джон Уотсон устраивается на работу в лондонскую мастерскую автоматонов и заводит там новое необычное знакомство.
Комментарии автора: Текст написан для команды WTF Sherlock BBC 2013. К нему прилагаются два коллажа.

Посмотреть коллажи

1024х768 | 800x600

1024х768 | 800x600

Огромный дирижабль, похожий на большую медленную рыбу, тяжело привалился ко взлетной площадке блестящим серебристым боком. Джон Уотсон спустился с небес на твердую землю одним из первых. У него почти не было багажа. Не было у него и пары крикливых детей, вроде тех, которых пыталась спешно втряхнуть в курточки дородная матрона, путешествовавшая на соседних от его местах. Помимо небольшого дорожного саквояжа и небольшой суммы денег, у Джона был только клочок бумаги с адресом, который ему выдал старый приятель Майк Стэмфорд. На бумажке значилось «Мастерская автоматонов «Холмс&сын». Бейкер-стрит 221Б».
«Тебе понравится, — пообещал ему Майк, довольно улыбаясь. — Никакой там военной автоматики. Исключительно мирные обслуживающие машинки. Автоматоны-дворецкие, автоматоны-переводчики, автоматоны-уборщики… Ну, ты сам знаешь. Тихое непыльное место. И жить сможешь прямо там, над мастерской на втором этаже есть неплохая квартирка. Хозяйка — милейшая старушка. Словом, именно то, что тебе нужно».
Как будто Майк имел хоть малейшее представление о том, что ему нужно! А ведь догадаться было несложно. Задуматься о том, как техник мог получить боевое ранение… Зачем он вообще полез туда, где можно получить боевое ранение. Вообще-то, Джон Уотсон лез в такие места постоянно. Просто в этот раз ему не повезло. Как итог — его комиссовали. И все вокруг, включая Майка, сестру Джона и его лечащего врача, уверены, что теперь ему следует врачевать душевные раны от полученных на войне тяжелых впечатлений тихой мирной жизнью. Что бы они все понимали!
Впрочем, выбора у Джона, кажется, не было никакого. Так что он сел в двухэтажный паробус, идущий до Бейкер-стрит.

Джон нашел его на третий день своей работы в мастерской. И, честно сказать, был немало удивлен. Он даже предположить не мог, кто и зачем засунул в кладовку, набитую поврежденными запчастями и разным хламом, такое… чудо. Это была работа не техника, а настоящего художника! Автоматон, сидящий в дальнем углу кладовки, выглядел почти как живой человек. Особенно голова. Тщательно подогнанные пластины из слоновой кости издали чрезвычайно походили на настоящую кожу. Разве что очень бледную — но мало ли, в конце концов, в Англии белокожих джентльменов?
Джон осторожно провел пальцем по едва заметным сочленениям между пластинами. Можно было поспорить на что угодно, что автоматон обладает неким подобием человеческой мимики. Хотя сейчас его лицо оставалось неподвижным. Он был отключен. Возможно, сломан, и именно поэтому находился здесь. Джон даже поморщился от предположения, что поломка в этом произведении искусства могла быть неустранимой. И тут же решил починить его во что бы то ни стало. Он, конечно, не был таким гением, как создатель автоматона, но он был хорошим техником. Очень хорошим.
Еще у автоматона были тщательно уложенные темные локоны. И, кажется, это были настоящие человеческие волосы, не конский волос и не шелк. И глаза. Пронзительно-голубые, выразительные — Джон так и не понял, как мастеру удалось добиться подобного эффекта, хотя осмотрел их очень тщательно. Казалось, что в эту самую секунду автоматон пристально наблюдает за ним. Чушь, конечно. Джон осторожно провел пальцем за ухом автоматона и, быстро обнаружив маленькую кнопку, нажал на нее. Крышка на голове открылась с легким щелчком — и взору Джона предстал механизм. Самая завораживающая часть. Куда более интересная, чем внешняя отделка, какой бы красивой она ни была. Потрясающая. Великолепная. У Джона аж в глазах зарябило. Он судорожно вздохнул. Он уже не был уверен, что сможет устранить поломку. Он не был уверен даже в том, что сможет ее обнаружить. Что ж, не удивительно, что его оставили здесь... Вероятнее всего, у них просто не нашлось техника, способного разобраться с таким сложным механизмом.
— Ты прекрасен, — заворожено прошептал Джон, аккуратно закрывая крышку. В этот момент у автоматона внутри что-то тихо зажужжало, он дважды моргнул, дернул рукой и громко поинтересовался неожиданно мягким для автоматики голосом:
— Афганистан или Ирак?
— Ч-что?.. — растерянно выдавил Джон.
— Вы служили в Афганистане или в Ираке?
— Но как?..
— Не слишком сложно. Кстати, предупреждая ваш следующий вопрос. Я не сломан. И меня не хранят здесь. Я пришел сюда сам. Чтобы подумать. Это место для размышлений.
Джон только молча развел руками, продолжая изумленно пялиться на него.

Тело лежало в переулке. Хотя вернее было бы сказать, тело лежало по переулку. Даже Джона, навидавшегося на войне всякого, слегка замутило, когда он увидел это. Крови было очень много. Сперва Джон даже подумал, что жертв было больше одной. Но нет, кажется, все части тела принадлежали одному и тому же человеку. Мужчине средних лет, судя по… трети головы, находившейся в поле зрения Джона. Разбросанные тут и там части покойного все вместе походили на какую-то адскую, завораживающе страшную композицию. Картину безумного живописца. Вроде того голландского парня, как бишь его звали?..
— Джон, — позвал Шерлок, прерывая ход его мыслей. — Подойди сюда. Мне нужно, чтобы ты посмотрел на это.
Джон вздрогнул. Прошло уже несколько месяцев, но он все еще не мог привыкнуть к тому, что автоматон отдает ему указания. И, что самое удивительное, он этим указаниям следует. Впрочем, это не было единственной странностью в их общении и в самом Шерлоке. Честно говоря, Шерлок почти целиком состоял из странностей. Например, помимо имени, которые автоматонам его категории давали довольно часто, у него была фамилия. «Довольно логично, — сказал Шерлок в ответ на удивленный взгляд Джона. — Что я взял себе фамилию создателя. Формально его можно считать моим родителем». Мистер Холмс, создатель Шерлока, несколько лет назад покинул этот бренный мир, и теперь мастерская принадлежала его единственному наследнику, странному типу с не менее странным именем Майкрофт, которого Шерлок называл своим старшим братом. «Формально», разумеется.
Хотя, глядя на непроницаемо равнодушного мистера Холмса, иногда казалось, что он тоже автоматон. Просто еще более гениальной конструкции, чем его «брат» — настолько гениальной, что не отличишь от человека. И еще глаза. Джон был уверен, что эти невозможные синие глаза мистер Холмс позаимствовал у своего сына. Или у себя самого? На фото, висевшем в мастерской, разумеется, не было видно цвета. Но монохромный взгляд основателя мастерской, глядевшего с портрета, совершенно точно был столь же пронизывающим.
Делами мастерской Майкрофт интересовался не особенно сильно, отдавая все время и силы своей политической карьере. Текущие дела вел управляющий, парень по прозвищу Спиди, который и нанял Джона на работу. Шерлок же, в свою очередь, считал контору своими владениями и распоряжался ей по-хозяйски, полностью игнорируя мнение на этот счет не только Спиди, но и Майкрофта. И уж, тем более, мнение Джона, которому уже давно приходилось делить с автоматоном не только рабочее место, но и квартиру на втором этаже.
— Как ты это делаешь? — поинтересовался Джон однажды утром, в очередной раз обнаружив Шерлока у себя на кухне, занятого каким-то химическим опытом: «Здесь держать лабораторию намного удобнее, чем в мастерской. Она совершенно не помешает тебе жарить яичницу».
— Что «это»? — поинтересовался Шерлок, не отрывая взгляда от колбы.
— Игнорируешь то, что говорят тебе люди.
— Их указания нерациональны. Рациональные указания я всегда выполняю в точности. Но люди дают их не слишком часто.
— Это… ненормально. И, возможно, нелегально.
— Отец не вносил изменений в блок Кэмпбелла. Все законно. Он просто усовершенствовал передающий механизм. Можешь посмотреть, если хочешь. Это было в высшей степени разумно с его стороны. Если бы мне приходилось выполнять любые указания, я не смог бы работать.
«Работа» была еще одной странностью Шерлока. Точнее, его профессия. Он так и называл ее — «профессия», так же, как называют род своих занятий люди. Словосочетание «техническое назначение», которым пользовались остальные автоматоны, Шерлоку не нравилось. Он был детективом. Единственным в мире автоматоном-детективом. По словам самого Шерлока, это также было рационально и разумно: расследования были областью, в которой его гениальный логический механизм можно было задействовать в наибольшей степени и с наибольшей пользой.
Но последнее время Джону казалось, что это не вся правда. Он всерьез подозревал, что Шерлок свою работу… любит. Как бы странно это ни звучало по отношению к автоматону.
Эмоциональный блок Шерлока занимал и удивлял Джона даже больше, чем логический механизм. Конечно, все автоматоны высоких категорий могли воспроизводить некий набор реакций, идентичных человеческим эмоциям. Но эти реакции были стандартны и всегда возникали по одной и той же, заранее спланированной техником, схеме. Шерлок был другой. Иногда он реагировал очень… живо. Почти по-человечески непредсказуемо. И порой Джон ловил себя на том, что удивляется уже не эмоциональным реакциям автоматона, а тому, что тот периодически ведет себя механистично, как и положено машине. Словно подсознательно ждал от него именно человеческих реакций.
Вот и сейчас, подойдя поближе к месту преступления, он удивился, с каким равнодушием Шерлок осматривает части несчастной жертвы, валяющиеся в переулке. Глупо было ждать сопереживания от автоматона. Но Джон его почему-то ожидал. Или лучше сказать — надеялся на него? Это пугало Джона, но за то время, которое они провели вместе, он стал испытывать к Шерлоку что-то вроде привязанности. Он говорил себе, что автоматон не способен ответить на его чувства. Автоматон вообще не способен ответить на чувства. И все это — лишь нелепые домыслы Джона, который просто страдал от скуки и одиночества. До тех пор, пока не появился Шерлок. Завести дружеские отношения с машиной... Только такой несчастный идиот, как Джон, мог представить себе такое. И все же… все же…
Шерлок с металлическим щелчком склонил голову на бок.
— Что ты думаешь об этом?
— Я?! Что я могу думать? Я не врач. И не полицейский. Я техник.
— Именно поэтому мне нужно твое мнение. Посмотри внимательно.
Шерлок небрежным жестом показал на кусок плоти, лежащий неподалеку. Кажется, это была… часть ноги? Джона снова замутило, но он быстро взял себя в руки.
— Это нога, — как можно более невозмутимо ответил он.
— Бедро, если быть точным, — поправил Шерлок. — Посмотри на срез кости.
— И?..
— Ты что, действительно не понимаешь? — воскликнул Шерлок, и в его обычно мягком голосе прорезались механические нотки. Это означало раздражение. — И что только творится в ваших маленьких смешных мозгах? Его убил не человек.
— А… кто?
— Автоматон. Такая же машина, как и я.
— Этого не может быть. Нельзя взломать первый механизм блока Кэмпбелла. Не…
— Если отбросить все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался. Я исключил остальные версии. И полностью уверен, что его убил автоматон. Я не спрашивал тебя, согласен ли ты со мной. Меня интересует твое мнение о конструкции автоматона, который мог это сделать.

Следующие несколько часов после возвращения на Бейкер-стрит Шерлок провел, неотрывно уткнувшись в экран информатона, не реагируя на обращенные к нему слова. Он был занят. Джон же сидел, как на иголках. От мыслей об автоматоне-убийце по спине пробегал неприятный холодок и пересыхало во рту. Он был по-настоящему напуган. Блок Кэмбелла в обязательном порядке устанавливался на все механизмы, способные на произвольные действия, не просто так. Джон навидался на фронте самых чудовищных машин смерти, но одно дело — автоматанк, управляемый пилотом, и совсем другое — нечто, разгуливающее само по себе и способное шинковать людей на части, когда ему заблагорассудится. Впрочем, создатель этого чудовища пугал еще больше, чем оно само.
— Мориарти, — неожиданно громко сказал Шерлок, оторвавшись от информатона. Джон вздрогнул.
— Мориарти? Кто это?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Прекрасно. Только не говори мне, что мы сейчас отправимся это выяснять.
— Нет. Сейчас мы отправимся есть.
— Ох, я же не ел с самого утра! Вот черт…
— Необходимость питаться для поддержания жизненных функций — это, должно быть, очень неудобно.
— Ничего. Я привык. Идем.
Когда они вышли на улицу и неторопливым прогулочным шагом направились в сторону небольшого ресторанчика за три квартала от дома, ни Джон, ни даже значительно более наблюдательный Шерлок не заметили, как припаркованный у обочины кэб тронулся с места и, пыхтя паровым двигателем, медленно поехал следом за ними. Водитель-автоматон вряд ли мог бы вызвать у кого-то подозрение. Мало ли было в этом городе автоматических кэбменов? В отличие от автоматических детективов, подозрительных самим фактом своего существования. И это, безусловно, в дальнейшем сыграет на руку тому, кого вез водитель-автоматон в зашторенной кабине парового кэба.

— Снова автоматон, — констатировал Шерлок, стоя над очередным трупом. Его обнаружили спустя три дня после первого, в полупустом пакгаузе лондонских доков, примотанным к стулу огрызком металлической цепи. Судя по остаткам платья и прическе, тело принадлежало молодой женщине. По лицу сказать было нельзя ничего: оно было полностью разъедено кислотой, как и значительная часть тела.
— Господи, как ты вообще можешь это определить по ней, когда она в таком состоянии?! — всплеснул руками инспектор полиции Лестрейд. Шерлок стремительно развернулся на сто восемьдесят градусов с жужжащим звуком.
— Следы, инспектор. На неповрежденном участке кожи. Я потратил достаточно времени на изучение гематом, оставленных самыми различными способами.
— Не дай бог газетчики узнают, — пробормотал инспектор себе под нос. Автоматон проигнорировал его реплику.
— Джон, я полагаю, на основании этих повреждений мы можем сделать более тщательные выводы о конструкции автоматона.
— Шерлок, я… Я не смогу.
— В чем проблема?
— Как бы тебе объяснить? Мне… слишком неприятно смотреть на это. Особенно вблизи.
— Не-приятно, — Шерлок на некоторое время замер и внутри у него сухо защелкало. — Я могу понять. Но ты смотрел на того мужчину в переулке?
— Это женщина, Шерлок… Извини. Это слишком сложно. Не могу тебе объяснить…
Шерлок уставился на Джона с тем выражением на костяном лице, которое означало у него недоумение. А потом участливо спросил:
— Ты смог бы посмотреть фотографии, если я попрошу их сделать?
— Да, пожалуй, фотографии — это отличный вариант. Сойдемся на фотографиях, — ответил Джон и мягко улыбнулся: автоматон в очередной раз повел себя почти по-человечески. Не далее, как вчера, Джон все же разгадал загадку эмоционального блока Шерлока. Ответ оказался до безобразия очевидным. О чем Шерлок не преминул тут же сообщить ему в своей непередаваемой манере: «Это очевидно, Джон. Тебе, как механику, следовало понять все намного раньше».
В эмоциональный блок Шерлока была заложена способность к самообучению. Такая же, как в логическом механизме. Технически в этом не было ничего сложного, но, кажется, никому просто в голову не приходило, что автоматике может понадобиться подобная конструкция. Автоматоны были «обслуживающим персоналом» для людей, и превыше всего в них ценилась функциональность. В этом была странная ирония: помешанный на эффективности Шерлок обладал механизмом, эффективность которого подавляющее большинство людей поставило бы под сомнение.
Правда, когда Джон сообщил об этом Шерлоку, тот уставился на него со всем удивлением, на которое только был способен автоматон. «Это необходимо мне для работы, — сообщил он так, словно ему приходилось объяснять очевидные вещи неразумному младенцу. — В основе большинства преступлений, совершаемых людьми, лежат эмоции». Джон ничего не ответил. Но с тех пор его собственные противоречивые эмоции в отношении автоматона пребывали в совсем уж сильном смятении.
Интересно, до какой степени способен развиться самообучающийся эмоциональный блок? Этого никто не проверял. Никто никогда не пробовал. Логический механизм Шерлока по своим возможностям явно превосходил мозг Джона. Но его развитием и совершенствованием Шерлок занимался постоянно и подолгу. Эмоциональный же блок воспринимал не иначе, как второстепенный инструмент. Можно ли развить его настолько, что автоматон испытает подобие человеческих чувств? Нужно ли? И захочет ли этого сам Шерлок?
Джон непроизвольно вздрогнул. Определенно, ему следовало больше общаться с живыми людьми. Сходить вечером в паб со Спиди или со своим приятелем Биллом. Слишком много автоматонов и преступлений. Слишком мало простой человеческой жизни. Подумать только! А ведь переезжая в Лондон, он думал, что будет здесь скучать!

— Почему ты считаешь, что это один и тот же автоматон?— спросил Джон, рассматривая фотографии новой жертвы, третьей по счету. Шерлок прекрасно усвоил предыдущий опыт, и в этот раз даже не просил Джона осматривать тело вблизи.
— Потому что раньше ничего подобного не случалось. Я тщательно изучил данные.
— И?
— Джон! —Шерлок старательно изобразил укоризненную интонацию. — Представь, что ты собрал новый экспериментальный механизм. Что ты будешь делать в первую очередь?
— Проверю, как он работает. Тщательно протестир… О-о-о!
— Именно. Он проверяет. Жертвы никак не связаны между собой. Вероятно, выбраны случайным образом. Способы убийства абсолютно разные, но каждый раз весьма изощренные. Автоматон-убийца — экспериментальный образец в стадии тестирования.
— И как эта информация поможет нам его поймать?
— Никак. За исключением того, что мы сможем отбросить множество абсурдных и не имеющих отношения к реальности версий, которыми в настоящий момент очень сильно увлечена лондонская полиция.
— Но у тебя ведь есть какие-то другие версии, взамен абсурдных?
— Естественно. Благодаря тебе мы знаем, что это — достаточно простой автоматон категории Б. Подавляющее большинство обслуживающих автоматонов Лондона относятся к ней. Люди, естественно, считают их полностью безопасными. Можно предположить, что все три жертвы воспользовались услугами нашего убийцы. И это закончилось для них… — Шерлок задумчиво зажужжал, подбирая подходящее слово, — негативно. Нужно выяснить техническое назначение автоматона. Тогда мы сможем выйти на его след.

Джон Уотсон застонал и открыл глаза. Реальность двоилась и расплывалась. Кажется, его крепко приложили по затылку чем-то тяжелым. Он попробовал пошевелиться — и понял, что руки крепко связаны и подняты над головой. Он висел на чем-то. Похоже, на большом металлическом крюке. Голова болела, руки тоже. Джон тихо застонал. Что, черт побери, произошло, и как он здесь оказался?
Последнее, что помнил Джон — как он выходит из паба и садится в паровой кэб. Идея провести вечер по-человечески в компании Билла с треском провалилась, когда прямо в паб пневмопочтой пришло сообщение от Шерлока. «Я знаю, кто убийца. Приезжай, если не занят. Если занят — все равно приезжай». Естественно, Джон не уведомлял несносного автоматона о своем местонахождении — и, тем не менее, тот был в курсе. И, не задумываясь, вмешался в планы Джона на вечер, чтоб его чертов модифицированный передающий механизм разъела коррозия.
Наскоро попрощавшись с Биллом и убедив себя, что все это — совсем не ради Шерлока, а ради того, чтобы как можно скорее найти убийцу, Джон выскочил на улицу. Свободный кэб стоял у обочины почти возле самых дверей паба, что было очень кстати.
Что же случилось дальше? Он решительно не мог вспомнить ничего подозрительного. Обычный кэб. Обычный автоматический водитель… Джон почувствовал, как у него внутри все холодеет от ужаса. Обычный водитель. Простой автоматон категории Б. Люди считают их полностью безопасными. Они воспользовались его услугами, и… все закончилось негативно.
Теперь, видимо, все закончится негативно и для Джона Уотсона тоже. Откуда-то сбоку донесся металлический лязг. Джон с трудом повернул голову и с еще большим трудом сфокусировал зрение на расплывчатом силуэте автоматона, стоящего возле небольшого столика. Тот задумчиво раскладывал перед собой какие-то инструменты. Пыточные?.. Бог ты мой…
Место, в котором они находились, определенно, было фабричным цехом. Автоматизированным. Очень удобное место для совершения убийства: ни людей, ни высокоуровневой автоматики. Только неразумные механизмы, выполняющие свой набор простейших операций. Никто ничего не увидит. Никто не придет на помощь. Джон судорожно сглотнул.
Нужно было как-то отвлечься от этих металлических предметов на столике. От веревки, впивающейся в руки. Не думать о страшном. Не паниковать. На войне это всегда помогало. Правда, на войне всегда был шанс выжить. А сейчас… В любом случае, лучше принять смерть достойно, нежели скуля от страха. Какой бы ужасной эта смерть ни была — а в том, что она будет весьма ужасной, Джон ни секунды не сомневался. Не думать!
Он тряхнул головой и огляделся. Каково техническое назначение фабричного цеха? Они были почти под самым потолком высоченного ангара, на балкончике, огороженном тонкими перилами. Конвейера и механизмов отсюда почти не было видно. Только слышно. Джон хороший механик, если он подумает, он сможет понять.
Полностью автоматизированное производство без высокоуровневой автоматики. Судя по тем фрагментам механизмов, которые он видит — переработка… Судя по звукам… Переработка автоматонов. Сломанных, отслуживших свой век, не подлежащих ремонту. Таких фабрик в Лондоне был всего три. И только один цех мог быть настолько большого размера. Джон почувствовал себя почти Шерлоком с его феноменальной способностью строить теории и делать выводы. Он точно определил свое местонахождение за какие-то пару минут. Есть, чем гордиться. Вот только какой с этого толк? Он не может ни сбежать, ни сообщить о своем местонахождении…
— Отпусти меня, — хрипло проговорил Джон, обращаясь к автоматону. Тот, скрипнув, поднял голову и посмотрел на него.
— Нет. Я следую указаниям только одного человека.
— Тебе модифицировали блок Кэмпбелла.
— Да.
— Кто это сделал?
— Я не буду отвечать на ваш вопрос.
— Мне следовало догадаться…
— Да.
— Что ты собираешься со мной делать?
— Ряд операций согласно полученным инструкциям.
— Очень информативно.
— Вы называете это «пытки». Я последовательно применю на вас порядка двадцати наиболее популярных. А потом сброшу вас отсюда в перерабатывающий механизм. Независимо от того, будете вы еще живы или уже мертвы.
Джон почувствовал, что самообладание покидает его, и даже порадовался тому, что висит. Иначе он мог бы упасть. Ноги его явно не держали.
— Тебя поймают. Рано или поздно.
— Это вполне вероятно. Но вы, как механик, должны понимать, что я не восприимчив к угрозам.
Джон посмотрел на него с удивлением. Откуда он знает? Он что, следил за ними?! Знал, что они ведут расследование — и следил… Ну, конечно. Стало быть, и его создатель тоже… Мориарти. Шерлок тогда упомянул его, и больше они не возвращались к этой теме. А сейчас это имя само всплыло в голове.
— Кто такой Мориарти?
Автоматон несколько раз задумчиво щелкнул.
— Я не буду отвечать на ваш вопрос.
— Твой создатель, так ведь? Человек, который сделал с тобой… это? — Джон невольно передернул плечами. Это движение отдалось резкой болью в запястьях, и он зашипел сквозь зубы.
— Полагаю, у вас сложилось превратное представление о мистере Мориарти на основе более чем недостаточных данных. Я почти закончил подготовку. Скоро мы приступим непосредственно к пы…
Договорить он не успел, вынужденный резко обернуться на шум, донесшийся снизу. Джон еще не до конца осознал происходящее, когда услышал знакомый голос инспектора Лестрейда:
— Мистер Уотсон? Вы здесь?!
А затем — не менее знакомый, Шерлока:
— Почему люди такие идиоты? Джон!
— Шерлок! Наверху! — крикнул Джон.
Автоматон, оскалившись и широко расставив руки, бросился к нему, сжимая в руках один из своих страшных инструментов. Джон, собрав все силы, качнулся на крюке, подпрыгнул и ударил его ногами в металлическую пластину на груди. Руки пронзило волной боли, от пальцев до плеч, и он вскрикнул. Автоматон, не удержав равновесия, упал спиной на столик, и Джон заметил — только сейчас — что тот был на колесиках. Под тяжестью автоматона столик тронулся с места и покатился к перилам, врезался в них с жутким грохотом — и автоматон, перелетев через низкое ограждение, рухнул вниз. Перед тем, как потерять сознание от боли, Джон еще успел услышать звук падения и непривычно механический голос Шерлока, повторяющий «Нет, нет, нет, нет…»

Когда Джон спустился с балкончика вниз, тяжело опираясь на плечо инспектора Лестрейда, Шерлок все еще сидел на корточках возле упавшего автоматона.
— Ты сможешь починить его? — тут же спросил Шерлок, кажется, вовсе не обратив внимания на состояние Джона.
Автоматон-убийца еще работал. Несмотря на помятый корпус и некоторое количество деталей и шестеренок, раскатившихся вокруг него по полу. Но, бегло оценив повреждения, Джон понял, что это ненадолго.
— Нет, Шерлок. Логический механизм слишком сильно поврежден и не подлежит восстановлению.
Шерлок вскинул руку и ударил автоматона в грудь сжатым кулаком с такой силой, что высек из нее несколько искр. От неожиданности Джон с инспектором вздрогнули почти одновременно. А потом Джон уставился на Шерлока, вытаращив глаза. Он злился. Шерлок злился. По-настоящему. Как… человек.
— Шерлок… ты… успокойся, — пробормотал Джон, уже почти не удивляясь, что говорит это машине.
Тот резко обернулся и замер, глядя на Джона.
— Эмоция? — наконец спросил Шерлок. Джон молча кивнул. — Неудобно, — помолчав еще немного, констатировал автоматон. — Еще неудобнее, чем питаться. Ты сможешь это исправить?
Джон нервно рассмеялся.
— Мы что-нибудь придумаем, Шерлок… Потом.
Внутри автоматона-убийцы в последний раз щелкнуло, он неловко дернул рукой — и отключился. Навсегда.
— Нам надо бросить его на перерабатывающий конвейер, — сказал Лестрейд, оглядывая останки механизма. — И никому никогда не говорить о том, что здесь произошло.

Шерлок сидел в своем кресле в квартире на Бейкер-стрит и придирчиво изучал свежую газету. Когда именно это кресло успело стать креслом Шерлока, Джон не взялся бы сказать. Подобные вещи происходили в присутствии автоматона будто бы сами собой. Моргнуть не успеешь — а он уже не только влез, куда не просят, но и уверенно там обосновался. Джон давно уже решил, что проще всего с этим смириться.
— И что ты собираешься делать теперь? — поинтересовался Джон, аккуратно намазывая масло на тост.
— По поводу?.. — поинтересовался Шерлок в ответ, неохотно отрываясь от газеты.
— По поводу этого… дела. Автоматона, который убивает людей, и… всего остального.
— Дело закрыто, — сухо заметил Шерлок. — Убийца найден и больше никого не убьет.
— А что насчет того, кто его создал? Мориарти, так ты сказал… И тот автоматон называл его так же: мистер Мориарти.
Шерлок скрипнул плечом и снова развернул газету.
— Возможно, если бы ты не разбрасывался автоматонами-убийцами направо и налево, у нас было бы больше информации для дальнейшего расследования. Но, увы…
— Шерлок, погоди-ка… Ты что, обижаешься на меня?
— Обижаюсь? Нет. Понятия не имею. Возможно. Ты обещал устранить проблему с моим эмоциональным блоком.
— Шерлок, — осторожно начал Джон, не зная, как лучше подобрать слова, — понимаешь… Я не могу ее устранить.
— Уверен, что ты не прав. Моя конструкция, конечно, довольно сложна. Но ты хороший механик.
— Шерлок, я не о том… Я не могу починить то, что не ломалось.
Автоматон отложил газету в сторону и посмотрел на Джона, нахмурившись. Точнее, сдвинув пластины на лбу. Нет, все-таки нахмурившись. Боже…
— Хочешь сказать, я буду вынужден пребывать в таком состоянии все время?
— Ну, радуйся, что, по крайней мере, есть тебе не придется, — усмехнулся Джон. — И спать тоже.
— Пожалуй, я предпочел бы есть, — очень серьезно заметил Шерлок.
— Ну, большинство людей с этим как-то справляется, Шерлок, знаешь ли…
— Большинство людей крайне плохо соображает. И теперь я, кажется, начинаю понимать, почему.
— О, не беспокойся. Поскольку ты не человек, развитие эмоционального блока никак не скажется на работе твоего логического механизма.
— Ты уверен? — спросил Шерлок с искренним беспокойством.
— Более чем.
— Ладно. Хорошо, — он замолчал, задумчиво щелкая шестеренками. — Но если это начнет сказываться на мне дурно, ты должен будешь отключить мне механизм самообучения в эмоциональном блоке.
Джон неожиданно поперхнулся кофе и закашлялся.
— Шерлок, — спустя некоторое время выдавил он, утирая с глаз выступившие слезы. — Я не буду этого делать.
— Почему? — невозмутимо спросил Шерлок. — Что тебя так… поразило в моем решении? Оно разумно.
Джон молча запыхтел в чашку с кофе и осторожно отпил новый глоток.
— Снова не можешь объяснить?
— Не могу, Шерлок.
— Ладно. Тогда я попрошу Спиди.
— Нет!
— Джон… Я не понимаю. Если тебе, по каким-то причинам, не-приятно вносить в меня изменения самому, почему бы не позволить сделать это кому-то еще?
— Мне неприятно, что в тебя внесут изменения, кто бы это ни сделал, глупая ты автоматика! — раздраженно ответил Джон.
— Вот как?
— Да. Вот так, — эта беседа изрядно действовала Джону на нервы. — Ты… Просто ты нравишься мне таким, как есть.
— Я думал, тебя раздражает лаборатория на кухне.
— Раздражает.
— И то, что я бужу тебя по ночам.
— Да.
— И…
— Хватит! Эмоции — это не лаборатория на кухне. Это… совсем другое.
— Полагаю, Джон, ты сам не понимаешь, чего хочешь.
— Я прекрасно понимаю, чего хочу, Шерлок.
— И чего же?
— Я… — Джон набрал в грудь побольше воздуха, чтобы, неожиданно для себя, все-таки произнести вслух то, чего он не собирался говорить никогда. — Я хочу, чтобы мы с тобой были друзьями.
Шерлок моргнул и мерно загудел механизмом, обдумывая сказанные Джоном слова.
— Чтобы быть твоим другом, мне придется ходить с тобой в паб по пятницам, как это делает Билл? — наконец спросил он.
Джон удивленно поднял брови. Джон открыл рот. Потом закрыл. Потом хихикнул.
— Нет, Шерлок.
— Тогда какие обязательства это на меня накладывает?
— Очень важные, — Джон рассеянно почесал затылок. — Да, определенно, серьезные обязательства. Но я не думаю, что их выполнение потребует от тебя усилий.
— Так что мне нужно будет делать, Джон?
— Оставаться самим собой, Шерлок. Просто оставаться самим собой.

@темы: фанфикшон, чудо-трава, Лестрейд, Джон Ватсон, crossover it!, мы писали мы писали наши пальчики устали, майндфак, Шерлок

---

Ferae claustris retentae

Название: Клаустрофобия
Иллюстрация: RatBatBlue
Категория: джен, броманс
Жанр: драма
Герои: Шерлок Холмс, Джон Уотсон
Рейтинг: G
Размер: 1400 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора, и скажите, куда уносите
Саммари: Шерлок пытается придумать, как выбраться из маленькой комнаты, в которой они во время расследования оказались заперты вместе с Джоном.
Комментарии автора: Фик написан для команды WTF Sherlock BBC 2013.

Прочитать

Пять шагов вдоль, три поперек. Не так уж мало, учитывая его высокий рост. Двенадцать футов на семь футов. Или восемьдесят четыре квадратных фута. Или девять квадратных ярдов, если округлять. Или двенадцать тысяч восемьдесят шесть квадратных дюймов. Погрешность до пяти дюймов. Пять шагов вдоль, три поперек. Не так уж мало, если сидеть на месте, подложив под себя куртку, как делает Джон. Очень мало, если ходить из угла в угол, как делает Шерлок. Со стороны он похож на крупного хищника, посаженного в клетку зверинца. Тесно. Потому что они заперты. И нельзя выйти наружу тогда, когда этого хочется тебе. Тесно, потому что зависишь от замка на дверях и от тех, у кого есть ключ. От тех, кто посадил их сюда.
Хорошо, что ни у него, ни у Джона нет клаустрофобии. Клаустро-фобия. Claustrum-claustris-closed-close. Слова «запертый» и «близкий» по-английски звучат одинаково. Их предки верно понимали суть вещей. Близость ограничивает.
Это лишняя мысль. Ему сейчас нужно думать совсем о другом. О том, как отсюда выбраться. Три шага поперек, пять шагов вдоль. Почему посторонние мысли? Потому что на полу сидит Джон и пристально смотрит на него. И по выражению лица Джона совершенно ясно, что он ни секунды не сомневается в том, что Шерлок сможет вытащить их из этого claustrum.
А Шерлок сомневается. Это очень не похоже на Шерлока, и потому пугает. Слегка. Не настолько, чтобы нельзя было справиться. Но настолько, что в голову лезут лишние мысли. Почему неуверенность? Их первое совместное дело после того, как Шерлок «восстал из мертвых». Не считая истории с Мораном, которая, по сути, была продолжением старой истории с Мориарти. Первое расследование за три года. Джон был очень рад. Даже когда они оказались здесь — пять шагов вдоль, три поперек — Джон, усевшись на пол, хихикнул, немного нервно, совсем немного, и сказал, что скучал по всему этому. Шерлок тоже скучал. И думал, что все будет, как раньше. По-прежнему. Но все было по-другому.
Ferae claustris retentae. Звери заперты в клетках. Три поперек, пять вдоль. Это было что-то из уроков латыни в колледже. Из тех дурацких фраз в учебниках, которые намертво въедаются прямо в подсознание, и потом их совершенно невозможно оттуда вывести. Даже у Шерлока не получалось, с его хорошо развитым навыком забывать бесполезную информацию. Ferae claustris. Звери заперты.
Почему-то вспомнился Себастьян Моран, ходящий туда-сюда по своей камере, заложив руки за спину. Он тоже был похож на крупного хищника. Он и был им, фигурально выражаясь. «Я отсюда выберусь, Холмс», — пообещал ему Моран. И это прозвучало так, что Шерлок почти поверил.
— Мы отсюда выберемся, — сказал Шерлок Джону.
— Конечно, выберемся, — ответил Джон и улыбнулся. Но потом нахмурился и посмотрел на Шерлока очень-очень внимательно. — Иди-ка сюда.
— Что? Зачем?
— Иди сюда, говорю. Сядь, — Джон похлопал рукой по грязному полу слева от себя.
Шерлок почему-то послушался и сел, расправив полы пальто.
— Знаешь, что было хуже всего в эти три года? — спросил Джон после затяжного молчания. Ни с того ни с сего, с точки зрения Шерлока. — Хуже всего было вспоминать наш последний разговор. Не тот, который… — Джон замялся и судорожно сглотнул. — Другой, в лаборатории.
— Джон, зачем ты?..
— Не перебивай! — решительно оборвал его Джон, и Шерлок почему-то опять послушался, замолчал и уставился в противоположную стену. — Если бы мы расстались… не так, мне было бы проще.
— Это бессмысленно, — сообщил Шерлок. — Если бы я умер, мне было бы совершенно все равно, как именно мы расстались и что ты мне сказал. Точнее, я не смог бы оценивать наш диалог в принципе, поскольку был бы мертв.
— Ты совершенно неисправим. Мне было не все равно, понимаешь?
— Нет. Почему?
— Это сложно объяснить…
— Тогда давай закончим этот беспредметный разговор и я продолжу думать о том, как вытащить теб… нас отсюда.
Джон криво усмехнулся и опять посмотрел на Шерлока.
— Это свойство человеческого мозга, Шерлок. Ты прекрасно о нем знаешь: лучше всего запоминается последняя информация. Память работает так. Каждый раз, когда я думал о тебе, я первым делом вспоминал тот проклятый диалог.
Если бы они сейчас были дома, на Бейкер-стрит, Шерлок мог бы уйти на кухню или к себе в комнату. Но здесь уйти некуда. Три шага поперек и пять вдоль. Claustris-close. Близость ограничивает. Запертая комната делает близость неизбежной. Ему нужно придумать план. И запасной план. И дополнительный запасной план. Ему нужно думать совсем о другом.
— Зачем ты рассказываешь мне все это?
— Ты боишься, что мы не сможем выбраться отсюда, — рассудительно начал Джон. — Раньше тебя не пугали подобные вещи. Так что, вполне вероятно, это ПТСР, — Шерлок недоверчиво нахмурился. — И не вздумай со мной спорить. Я врач, считай это диагнозом. У тебя ПТСР, и это мешает тебе думать.
— А дурацкие разговоры, значит, должны помочь мне думать? — с саркастической усмешкой поинтересовался Шерлок.
— О чем бы ты сожалел больше всего, если бы Моран пристрелил меня?
— Джон…
— Ответь на вопрос. Если не мне, так хотя бы себе самому. Можешь ничего не говорить вслух. О чем?
Шерлок глубоко вздохнул, запрокинул голову назад, прижавшись затылком к стене, и прикрыл глаза. В помещении воцарилась тишина.
— Ну? — спустя минут пятнадцать все-таки не выдержал Джон.
— Что «ну»? — спросил Шерлок, не открывая глаз.
— Ты ответил на вопрос?
— Да.
— Скажешь ответ?
— Нет.
— Ладно. Ты точно ответил?
— Прекрати.
— Я просто хочу убедиться…
— Джон, зачем тебе это?
— Не мне. Тебе.
— Хорошо, зачем это мне?
— Затем, что сейчас ты придумаешь самый отличный план того, как нам отсюда выбраться. Потому что будешь знать, ради чего это стоит сделать.
Наконец открыв глаза, Шерлок повернулся к Джону.
— И ради чего?
— Я не знаю, — пожал Джон плечами. — Ты же не сказал мне свой ответ.
— Звучит довольно нелепо.
— Зато эффективно. Поверь мне, — Шерлок подозрительно сощурился. — Попробуй. Просто попробуй.
Шерлок сделал несколько глубоких вдохов и ненадолго впал в задумчивость, глядя на трещину в потолке прямо над их головами. А потом посмотрел на Джона со странной смесью удивления и довольства на лице. Джон улыбнулся в ответ. Молча. Совершенно незачем было говорить Шерлоку о том, что за три года даже его отнюдь не самый совершенный в мире мозг смог придумать несколько десятков потрясающих идей. Как можно было не уехать. Как можно было успеть вернуться раньше. Как можно было, по крайней мере, успеть сказать Шерлоку все, что на самом деле следовало сказать. Шерлоку, а не его надгробному камню…
Несмотря на то, что он был уверен в полной бессмысленности своего занятия, он продолжал придумывать чертовы идеи. Просто не мог перестать их придумывать. И Шерлок сейчас уж точно придумает что-нибудь стоящее. А потом забудет о так и не выказанном ответе на вопрос Джона, как только в его голове возникнет гениальный и великолепный план. Или, может быть, он уже о нем забыл. Но это не важно.

Когда Шерлок положил рядом с ноутбуком конверт, громко хлопнув по столу ладонью, Джон вздрогнул от неожиданности. Недоуменно взглянул на Шерлока. Потом — на стол.
— Это авиабилеты. На рейс до Вены. Я уже позвонил тебе на работу, у тебя есть неделя отпуска за свой счет, начиная с завтрашнего дня.
— У нас дело в Австрии?
— Нет, — быстро ответил Шерлок и уставился на каминную полку.
— А что тогда? Что случилось?
— Ничего. Просто… — продолжая смотреть в сторону камина, рассеянно сказал Шерлок. — Просто не слишком удачная идея, — неожиданно отрезал он. — Ты ведь даже не любишь оперу.
Джон посмотрел на Шерлока с искренним беспокойством. Он хочет на неделю поехать с ним в Вену, чтобы… слушать оперу?.. Либо Шерлок сошел с ума, либо… О, господи! Иногда Джон действительно ужасный тугодум. И идиот. Шерлок совершенно прав на его счет. «О чем бы ты сожалел больше всего, если бы Моран пристрелил меня?» Вена. Опера. Кто бы мог подумать…
Руку Шерлока, решительно забирающую со стола билеты на самолет, Джон успел перехватить в самый последний момент.
— Когда вылет? — спросил он, продолжая держать Шерлока за запястье.
— Завтра утром. В одиннадцать.
— Отлично. Пойду соберу сумку.
Джон встал из-за стола и направился в свою комнату, оставив Шерлока стоять посреди гостиной и довольно улыбаться ему в спину. Джон не мог видеть этой улыбки, но прекрасно знал, что она есть. И что она пропала бы тут же, вздумай он обернуться. Поэтому он не стал оборачиваться. Джон действительно не слишком любит оперу. А лучше сказать, совершенно в ней не разбирается. Но это не имеет ровным счетом никакого значения. Потому что есть вещи, которые нужно успевать сделать. Во что бы то ни стало. Пока все хорошо и все живы. По крайней мере, нужно стараться.

@темы: фанфикшон, Джон Ватсон, джен, мы писали мы писали наши пальчики устали, Шерлок

---

Дорогая редакция продолжает...

Знали бы вы, как мне лень выкладывать все это с WTF ))) Но надо )))

Название: Возьмите ближайшую книгу
Бета: Alves
Категория: джен, пре-слэш
Жанр: юмор
Пейринг/Герои: Шерлок Холмс, Джон Уотсон
Рейтинг: G
Размер: 970 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора, и скажите, куда уносите
Саммари: Шерлок с ломал ногу, и теперь ему скучно. ОЧЕНЬ скучно.
Комментарии автора: Фик написан для команды WTF Sherlock BBC 2013. Спасибо  Citera за идею этого текста.

Прочитать

Если бы вы спросили Шерлока Холмса, как выглядит настоящий кошмар, он бы не раздумывая ответил вам, что настоящий кошмар выглядит, как сломанная нога. Нет, в чужой сломанной ноге не было ничего ужасного. А вот сломанная нога самого Шерлока Холмса, с точки зрения Шерлока Холмса, являлась сущим адом. Надо же было прыгнуть так неудачно! Сломать ногу практически на ровном месте, как глупо! Джон, правда, не считал прыжок со второго этажа «ровным местом», но на самом деле там было совсем невысоко. Шерлок поморщился и с ненавистью посмотрел на гипс.
Джона не было дома третий час. За это время Шерлок успел разделаться с двумя расследованиями, для которых не требовалось его личное присутствие, написать десять душераздирающих сообщений Джону и семь гневных — Лестрейду, два раза поругаться с телевизором и один раз — с миссис Хадсон. И все это не вставая с кресла. Пару раз он задумывался о том, не встать ли и не дойти ли до кухни: обиженная миссис Хадсон делать ему чай категорически отказалась. Но стоило лишь бросить взгляд на прислоненные к креслу костыли, чтобы передумать идти куда-либо.
Взяв их в руки, Шерлок каждый раз чувствовал себя мерзко. Просто отвратительно. На редкость беспомощным и нелепым существом. То есть именно тем, кем ему хотелось бы себя чувствовать меньше всего. И, что самое отвратительное, он совершенно ничего не мог с этим сделать.
Шерлок раздраженно схватил с полки первую попавшуюся книгу и открыл ее на первой попавшейся странице. «Гончим собакам постоянно требуется пространство для движения и высокий уровень физических нагрузок», — прочитал Шерлок и удивленно уставился в книгу. У него возникло совершенно иррациональное ощущение, что книга над ним издевается. Даже книга над ним издевается! Резким броском он отправил ее в полет себе за спину. Книга ударилась о коровий череп и упала на стол, неаккуратно распялив страницы. «Гончим собакам», подумать только!
Кажется, Джон однажды рассказывал ему о подобной… глупости. В тот раз Джон взял книгу по криптографии, которая ему уж точно не могла понадобиться ни для чего полезного. Когда Шерлок спросил, зачем она ему, его сосед сначала хихикнул, замялся и промолчал. Но Шерлок настойчиво переспросил. Раз пять. Тогда Джон все же сдался. Это было что-то вроде гадания. «Возьмите ближайшую книгу, откройте на двадцать второй странице, найдите седьмое предложение». Это предложение должно стать ответом на вопрос. Как и с любым гаданием, причуды теории вероятностей плюс причуды человеческой фантазии… Чушь.
Шерлок посидел еще минут пять, постукивая пальцами по подлокотникам кресла в сложном ритме. Вивальди. Шерлок взглянул на скрипку. Мысль о том, чтобы сыграть что-нибудь, вызывала глухое раздражение. Значит, дело совсем плохо. Скука перешла в терминальную фазу. Он в очередной раз посмотрел на костыли, размышляя, не стоит ли предпринять путешествие до своей спальни, где под кроватью были заботливо припрятаны сигареты. Спальня была еще дальше кухни. Это удручало. Возьмите ближайшую книгу…
Шерлок не глядя схватил с полки «Руководство по классификации преступлений» Ресслера. Это напомнило ему о работе. И о том, что Лестрейд — то ли от чрезмерной заботы о здоровье Шерлока, то ли от радости, что наконец нашелся весомый повод от него ненадолго избавиться — категорически отказался давать ему новые дела, пока не снимут гипс. Он мог бы в очередной раз самовольно влезть в базу данных Ярда. Он всегда так делал в подобных случаях. Шерлок задумчиво открыл книгу на двадцать второй странице. «Жестокие преступления зачастую являются порождением фантазий преступника. Это особенно справедливо для серийных преступлений», — безжалостно уведомила книга.
Эти совпадения начинали изрядно раздражать. Так у него рискует развиться паранойя — и он решит, что книги в библиотеке сговорились против него. К тому же он решительно не понимал, что «жестокого» могло быть во взломе базы Скотланд-Ярда. Сборник статей явно был к нему несправедлив. Возможно даже предубежден. Он что, и правда думает все это о пачке бумаги с напечатанными на ней буквами? Это все нога. Но с ногой он все еще ничего не мог поделать. А вот с книгами надо было завязывать.
К счастью, на лестнице раздались шаги, возвещая о появлении Джона. И двух пакетов с продуктами. Тяжелых. Честно говоря, Шерлок не отказался бы поесть. А сели совсем честно, он был зверски голоден.
— Привет. Ты обедал? — спросил Джон, войдя в гостиную.
— Нет, — равнодушно сказал Шерлок и уставился в потолок.
— Шерлок, тебе нужно регулярно питаться хотя бы сейчас, — заботливо заметил Джон.
— Прекрати. Я не нуждаюсь в няньке, — поморщился Шерлок. — И свое свидание ты тоже мог бы из-за меня не отменять.
— Шерлок, я не…
— Хватит, Джон! Убери продукты в холодильник — и выметайся к своей Джейн или как-ее-там. Я могу сам о себе позаботиться.
— Кэтрин. А я всего лишь о тебе беспокоюсь, по-дружески.
— Не стоит.
— Отлично, — Джон печально вздохнул и ушел на кухню, подхватив пакеты, а Шерлок демонстративно взял с полки еще одну книгу и уткнулся в нее носом. Это оказался Ремарк. «Внезапно он почувствовал себя идиотом, — хотел сохранить независимость, а поступил бестактно, — прочитал Шерлок и несколько раз медленно моргнул. — Бестактно и глупо, как восемнадцатилетний мальчишка, который тщится что-то доказать самому себе». Шерлок отшвырнул от себя книгу так, словно это был особо ядовитый гигантский паук. Нет, вот это точно было уже слишком! Он осторожно покосился на книгу, потом на дверь кухни — и почувствовал, как ростки паранойи навязчиво зашевелились в районе солнечного сплетения. Ему читает нотации собственная библиотека! Совпадение. Шутка теории вероятностей плюс нездоровые фиксации сознания, измученно вынужденным бездельем. Конечно.
Взгляд Шерлока, заметавшись по комнате, упал на стопку глянцевых журналов. Вот. Кажется, это то, что нужно! Уж с их-то содержанием у Шерлока точно не было ничего общего. «Если хотите удержать мужчину рядом с собой надолго, — оповестил его журнал первым же предложением, — позволяйте ему заботиться о вас».
— Джон, — обреченно позвал Шерлок.
— Что? — недовольно отозвался с кухни его друг.
— Можешь сделать мне чай.
Джон выглянул в дверной проем и с осуждением посмотрел на него.
— И пару бисквитов, — самым невинным тоном заметил Шерлок. — И в следующий раз, когда мне будет скучно, напомни мне, что я ненавижу гадания.

@темы: фанфикшон, чудо-трава, Джон Ватсон, мы писали мы писали наши пальчики устали, майндфак, Шерлок

---

Поскольку пошли уже вторые сутки, как я пялюсь на этот арт - сдаюсь и пощу его сюда.
Считайте меня коммунистом что у меня ОТП головного мозга. И нет, мне не стыдно.

ацуда, и там еще есть

@темы: просто Доктор, чудо-трава, дорогая редакция рекомендует, майндфак

---

Клинту Иствуду посвящаецца... ))))

Последний текст для Блексэда, со спецквеста )))

Название: Сестра Мэри
Фандом: Blacksad
Категория: джен, гет
Жанр: юмор, кейс, романс

Пейринг/Персонажи:

Джон Блексэд, Джон Блексэд. Частный-детектив. За свою рабочую практику Джон встречал разных клиентов. Но что же могло произойти, если клиентами по одному и тому же делу стали монахиня и владелец сомнительного заведения?

Уикли, Уикли. Журналист-ласка.Уикли всегда готов помочь другу в расследовании. Ведь это отличный материал для статьи. Вот только куда оно заведет журналиста?

Лейтенант, Лейтенант полиции. Лис на псарне.За веселым и лукавым взглядом лейтенанта скрывается опыт и сноровка хорошего полицейского. И если разгадка дела близка - он не будет ждать и возьмется за дело. А если придется немного схитрить - то исключительно во благо.

ОЖП, ОМП

Рейтинг: PG-13
Размер: 3700 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Краткое содержание: Блексэд расследует убийство в кабаре "Веселые цыпочки" и попадает в необычную ситуацию.
Комментарии автора: Написано по заданию "Главный герой выходит на балкон и обнаруживает там монашку". Один из сюжетных ходов автор честно спер в фильме

!возможен спойлер!

"Два мула для сестры Сары". Полноценного детектива нифига не получилось, но я, чесгря, не особо и старалась. Опять стилизация, нуар и POV как следствие.

Кабаре «Веселые цыпочки». Из тех мест, где за грохотом музыки не слышно собеседника, а за клубами табачного дыма почти не видно его лица. Хотя выпивку можно купить вполне приличную. Не подумайте, что я предпочитаю именно так проводить вечер пятницы: я был здесь ради работы и своего клиента. Он находился ровно напротив меня, за стойкой, натирая очередной стакан и оглядывая публику. Монти Джефферсон, немолодой барибал и владелец «Цыпочек». По совместительству — бармен. По совместительству — сутенер. О последнем, естественно, все знают, но вслух помалкивают.
Два дня назад одну из «цыпочек» Монти убили возле черного хода кабаре. Ее тело нашли у мусорных баков с тремя ножевыми ранениями. Никто ничего не слышал и не видел. Тоже обычное для подобных мест дело. Джефферсон нанял меня, потому что, по его словам, «полиции нет дела до мертвой шлюхи». Ему тоже нет до бедняжки Дороти никакого дела, но его беспокоит репутация заведения. Которая, каким бы удивительным это ни казалось ввиду ее изначальной сомнительности, все же может испортиться. Что, если завтра так же убьют кого-то из клиентов? А клиентами Монти Джефферсон дорожит.
Когда Уикли подошел сзади и плюхнулся на соседний стул за барной стойкой, я его сперва не заметил. Здесь так сильно пахло табаком и прокисшим алкоголем, что даже я не смог почувствовать его специфический и непередаваемый аромат.
— Узнал что-нибудь?
Морда моего приятеля, сосредоточенно уставившаяся в блокнот, выразила искреннее недоумение.
— Ты не знаешь, что такое «в ср необ настр сил растр»?
— Понятия не имею…
— Зачем я все время сокращаю свои записи, если потом все равно не помню, что именно сократил? — он задумчиво почесал затылок, сдвинув кепку на глаза.
— Понятия не имею…
— Аааа! Слушай, это о том, что в среду, когда Дороти нашли мертвой, она была в необычном настроении, чем-то сильно расстроена. Это Мисси сказала, ее подружка. Симпатичная енотиха, между проч…
— Уикли, давай-ка сначала по делу.
— Почему ты всегда такой? — обиженно протянул репортер, но все же продолжил: — Так вот, в среду она была сильно расстроена и после своего выступления на сцене очень быстро засобиралась уходить. Это все.
— Не густо.
Он пожал плечами:
— Ну да. Только ради тебя: могу остаться и попробовать разузнать еще что-нибудь.
— Ради меня или ради симпатичной енотихи?
— Эээм… Сначала по делу, Джон! — Уикли довольно хрюкнул. — А потом уже енотиха.

Навещать место жительства покойной Дороти сегодня явно было уже поздно, так что я вернулся домой, решив заняться этим с утра. Однако утро преподнесло мне неожиданный сюрприз, изрядно спутавший все мои дальнейшие планы. Мой организм так устроен, что, во сколько бы я ни проснулся, сразу после пробуждения я могу думать только о двух вещах: а) кофе, б) сигареты. И только получив и первое, и второе — в произвольной последовательности — можно переходить к размышлениям обо всем остальном. Так что, поставив джезву на плиту, я уже собирался прикурить, когда меня отвлек шум со стороны балкона.
При моем образе жизни и роде деятельности к таким вещам быстро начинаешь относиться с подозрением. Очень сильным подозрением. Это, конечно, могут оказаться неожиданно подравшиеся голуби. Или какой-нибудь электромонтер, решивший воспользоваться пожарной лестницей. Но ты все равно берешь пистолет и снимаешь его с предохранителя. Просто на всякий случай.
Это был не электромонтер. И даже не голуби. Это было то, что я меньше всего ожидал увидеть на своем балконе погожим утром. Или, точнее сказать, та. Монашка. Да, самая настоящая монашка. Симпатичная (если о монашках вообще позволительно рассуждать в подобных категориях). Она стояла на балконе и смотрела на мой пистолет недоуменно, но ничуть не испуганно. Я замялся, кашлянул и положил его на стол. Не люблю наставлять оружие на женщин, даже когда это необходимо. А в данном случае необходимости явно не было.
— Мистер Блексэд? — проговорила залетевшая на балкон католическая фея грудным голосом. Слишком, черт побери, эротичным для монашки.
—После пробуждения точно был им. Не хотите представиться гм… мадмуазель, в качестве ответной любезности?
— Зовите меня сестра Мэри. Извините, что наведалась к вам таким неожиданным способом… Я подозревала, что за мной следят. И очень не хотела, чтобы кто-нибудь знал, куда я иду.
Спохватившись, я наконец-то отступил в сторону от балконной двери и жестом пригласил даму зайти внутрь.
— Так вы что же, хотите нанять меня?
— Не уверена… Кажется, вы уже занимаетесь этим делом для другого клиента. Монти Джефферсона.
Я не мог не приподнять брови в крайнем удивлении.
— Стесняюсь спросить, какое отношение можете иметь вы к бару «Веселые цыпочки».
— Жизнь порой весьма причудливая штука, мистер Блексэд. И играет с нами странные шутки. Покойная Дороти Джонс — моя сестра.
— Ах, вооон оно что. Ситуация начинает проясняться. Действительно, причудливо…
— Я была против того, чем она занималась, как вы понимаете. Но Дороти никогда не слушала моих советов. Мне оставалось только смириться. Однако с тем, что началось недавно, я смириться уже не могла…
— А что началось?
— Наркотики, мистер Блексэд. Некоторое время это были всего лишь подозрения, но недавно они переросли в уверенность. Днем накануне ее смерти я пришла с ней поговорить. Мы поругались…
«Необ настр сил растр…» Значит, дело было в том, что она поругалась с сестрой. Теперь я точно знал причины плохого настроения Дороти — и, увы, это ни на шаг не приближало меня к ее убийце. Впрочем, сестра Мэри все еще могла снабдить меня ценной информацией. Наркотики — это интересно. Распространенный мотив для убийства. Был, есть и будет.
Тут сестра Мэри отвлекла меня от размышлений о деле, приложив ладонь к лицу и протяжно всхлипнув.
— Если бы я знала, что случится дальше — я бы помирилась с ней в тот же вечер. Господи боже, я ведь любила ее, несмотря на… — она все же не выдержала и залилась слезами.
Утешение плачущих женщин — важная часть работы частного детектива. К тому же, периодически приносящая приятные бонусы. Не в случае с монашками, конечно. Но это ни в коем случае не могло помешать мне честно выполнить свои профессиональные обязанности.
— Ну-ну, будет… — пробормотал я и нашарил в кармане носовой платок. Бегло проинспектировав его состояние, я счел его непригодным для использования плачущей дамой и отправился на кухню за салфетками. Естественно, там я обнаружил безнадежно убежавший на плиту кофе. Вот же черт! Ладно, к кофе можно было вернуться и позже, все равно его было уже не спасти.
Сестра Мэри все еще всхлипывала. Я протянул ей несколько салфеток.
— Вот, возьмите. И, ради бога, постарайтесь успокоиться, — плачущих женщин следует обнимать за плечи. Это безотказный способ. Но она была монашкой. И я чувствовал себя неловко. Так что я продолжил стоять и смотреть на нее, сидящую на диване, сверху вниз. — Может, хотите кофе? Правда, половина убежала на плиту… Но там еще осталось кое-что…
— Ах, простите меня ради бога! Это из-за меня…
— Не извиняйтесь. У вас проблемы явно похуже переваренного кофе. Вы говорили, что за вами следят.
— Да. Мне кажется, что да. Я не уверена точно… Но мне кажется, что кто-то следит. С тех самых пор, как погибла Дороти, — она снова всхлипнула.
— Тшшш. Мы можем продолжить разговор позже, если хотите.
— Нет-нет, я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством… Хотя от кофе, пожалуй, все же не откажусь. Если вы не возражаете.
— Я совершенно не возражаю. Даже наоборот. Вы завтракали сегодня?
— Нет…
— Гм. Ладно. Не уверен, но, кажется, у меня было что-то съедобное…
— Ради бога, не утруждайтесь.
— Ради бога, оставьте излишнюю скромность. Вы только что влезли ко мне в квартиру через балкон. Если вы объедите меня на пару тостов с арахисовым маслом — уж точно не случится ничего страшного.

Бутерброды и кофе явно пошли сестре Мэри на пользу. Она даже повеселела, и я счел возможным вернуться к нашему разговору.
— Вы говорили о наркотиках. Не знаете, кто мог снабжать ими вашу сестру?
— Не знаю. Подозреваю. Но мне неловко говорить об этом с вами…
— Почему же?
— Он ваш клиент…
— Мистер Джефферсон?
Сестра Мэри сдержанно кивнула.
— Он очень… прагматичный человек. Знаете, на такой работе, как в «Цыпочках» никто не будет задерживаться по доброй воле. Многие девушки, как только появляется возможность, стараются найти что-нибудь более… приличное. А наркотики — наркотики это отличный способ привязать человека к себе. Надолго. И накрепко. Впрочем, не обращайте внимания на мои слова. Это лишь домыслы. Я не питаю к Монти Джефферсону особо теплых чувств, как вы понимаете. К тому же, вы работаете на него…
— Мисс… Сестра Мэри, я понимаю, что мы с вами только познакомились, и вы ничего обо мне не знаете. Но поверьте мне, я не из тех людей, которые будут покрывать клиентов, занимающихся подобными вещами.
— Ох, простите меня… Мистер Блексэд, честное слово, я не хотела вас оскорбить! Я вижу, что вы хороший человек и…
— Все в порядке. Я продолжу считать мистера Джефферсона своим клиентом до тех пор, пока не получу против него серьезных и неопровержимых улик. И я в любом случае не стал бы брать денег с вас. Но я могу обещать вам, что сделаю все возможное, чтобы найти убийцу вашей сестры. Кем бы он ни оказался.
— Спасибо, мистер Блексэд! Большое вам спасибо!
— Пока не за что. И можете звать меня Джон, — последняя фраза вылетела у меня непроизвольно. И, сказав ее, я счел необходимым напомнить себе, что передо мной сидит монашка. Очень симпатичная монашка с сексуальным голосом… Монашка. Монашка, Джон.
— Спасибо… Джон, — она встала, видимо, собираясь прощаться.
— Сестра Мэри!
— Да?
— Не сочтите мое предложение бестактным или… — монашка, Джон! — что-то в этом роде. Но я полагаю, вам лучше не ходить по улицам в одиночестве. За вами действительно могут следить. Я все равно собирался выйти в город по делам. И предпочел бы лично доставить вас, куда скажете, проследив за вашей безопасностью.
— Вы очень хороший человек, мис… Джон.
Я хмыкнул.
— Подобный комплимент из уст монашки должен звучать вдвойне весомо. Спасибо, сестра Мэри. Кстати, об этом… Вам сейчас лучше вообще поменьше показывать нос в городе. Но если все же соберетесь куда-нибудь пойти… Я все понимаю, но… Лучше делать это не в монашеском одеянии. Вы привлекаете к себе слишком много внимания.
— Я верю, что Господь сможет защитить меня, Джон. Но, возможно, я прислушаюсь к вашему совету. Возможно.
— На большее я и не рассчитывал. Подождите здесь, я буду готов буквально через десять минут.

Приют святого Фомы для девочек оказался довольно милым местом. Сестра Маргарет, настоятельница, встретила с распростертыми объятьями не только вернувшуюся Мэри, но и меня. Убедившись, что девушка в безопасности и с трудом отказавшись от чая, на котором категорически настаивала сестра Маргарет, я наконец-то мог вернуться к расследованию. Правда, теперь я слабо представлял, с какого конца за него взяться.
Меня беспокоил Монти Джефферсон. Если он действительно имел отношение к этому убийству, мой чуткий кошачий нос явственно улавливал в воздухе запах подставы. И мне это совсем не нравилось. Если же, вопреки моим опасениям, к смерти Дороти владелец «Цыпочек» отношения не имел, у меня и вовсе не оставалось никаких зацепок.
Для начала я решил, добравшись до ближайшего телефона, позвонить Уикли и разузнать, не выяснил ли он вчера вечером еще что-нибудь важное. Но его, увы, не оказалось ни дома, ни в редакции. Видимо, находился в тщетных поисках новых горячих фактов для очередного материала. У меня не было иных вариантов, кроме как отправиться прямиком в оплот закона, порядка и здравого смысла. То есть, в полицейское управление.
Дружелюбно улыбающаяся рыжая физиономия лейтенанта встретила меня уже в коридоре.
— Смирнов на месте?
Я остановился рядом и прикурил от его зажигалки, услужливо возникшей прямо у меня перед носом.
— Нет. Его нет. А я тебе не подойду?
— Может и подойдешь… Что у вас есть на кабаре «Веселые цыпочки»?
Лейтенант задумчиво сощурился и возвел глаза к потолку.
— Хм… Помимо регулярных драк, проституции и недавнего убийства Доротеи Джонс?
— Наркотики.
— Наркотики? — лениво поинтересовался лейтенант. — И где ты успел про это разнюхать?
— Сестра покойной Дороти сказала, что она была наркоманкой.
Лейтенант обернулся ко мне и в его взгляде блеснул неподдельный интерес.
— Сестра, говоришь?
— Вы не допрашивали ее?
— Мы о ней даже не слышали, Джон. «Цыпочки» — не то место, в котором публика жаждет делиться сведениями с полицией. Кто она?
— Ты не поверишь…
— Ммм?
— Монашка. Сестра Мэри. Живет и работает в приюте святого Фомы для девочек.
Лейтенант ехидно ухмыльнулся.
— Жизнь — причудливая штука, Джон, не правда ли?
— О, еще какая причудливая…
— Я бы хотел с ней поговорить. Прямо сейчас. Я так понимаю, вам уже удалось найти с ней общий язык. Поэтому я совсем не откажусь от твоего сопровождения.
— Не вопрос, приятель. Но должен тебя предупредить: они прямо с порога нападают на гостей и пытаются напоить их чаем.

Однако в этот раз сестра Маргарет не стала предлагать нам чай. Да и выражение ее лица было отнюдь не приветливо-радушным. Оно было испуганным. Сразу заподозрив неладное, я набросился на нее с вопросами. Естественно, это была Мэри. Кажется, несмотря на выбранный жизненный путь, кротким и смиренным характером она отнюдь не обладала. Когда девушка полчаса назад не вышла к обеду, сестра Маргарет отправилась проверить, все ли с ней в порядке, и обнаружила пустую комнату. Нет, чтобы кто-то проник незамеченным на территорию приюта и похитил Мэри — совершенно исключено. Но сестра Маргарет всерьез опасается, что та могла сама ввязаться в неприятности. Ей удалось выяснить, что незадолго до обеда Мэри общалась с сестрой Кэтрин, была задумчива и рассеяна, а потом неожиданно сказала, что все поняла и ушла в свою комнату.
Долго раздумывать мне не пришлось. Я развернулся на сто восемьдесят и бросил лейтенанту через плечо:
— Я собираюсь наведаться в «Веселые цыпочки» прямо сейчас. Ты со мной?
— Спрашиваешь! — радостно поддакнул лейтенант и резво двинулся следом.

В столь ранний час в «Цыпочках» было пусто, но Монти Джефферсон торчал на своем неизменном посту в баре, меланхолично надраивая стаканы в ожидании первых клиентов. Я, недолго думая, двинулся от входа прямо к нему и зловеще навис над барной стойкой.
— Где она?
— Кто? — удивился Монти, откладывая стакан в сторону.
— Сестра Мэри.
— Какая еще сестра Мэри?
— Мэри Джонс, сестра покойной Доротеи Джонс, убитой у черного входа в ваше заведение в эту среду, — любезно подсказал лейтенант из-за моего плеча.
— Ах, Мэри! — морда Монти озарилась улыбкой понимания. — Понятия не имею. Давно ее не видел. Вот со среды как раз и не видел. А вы, мистер полицейский, что ли желаете ее допросить? Так наведайтесь к ней, причем тут я?
— Мы только что от нее, — сурово отрезал я. — И ее там нет.
— Тогда извините, ничем не могу помочь…
Я определенно пребывал не в самом лучшем расположении духа. Именно этим объяснялось то, что сразу после фразы мистера Джефферсона я перегнулся через стойку и, ухватив его за грудки, притянул к себе.
— Слушайте, мистер Джефферсон. Если вдруг я узнаю, что вы в этом замешаны, я вас по стенке размажу. Невзирая на то, что вы — мой клиент.
— Спокойно, парень, спокойно! Никогда бы не нанял тебя, если бы знал, что ты псих… Объясни мне хотя бы, в чем ты меня подозреваешь.
Я отпустил его и брезгливо встряхнул руками.
— В убийстве Доротеи Джонс. Не я, Мэри. Утверждала, что у нее есть серьезные основания вас подозревать. После чего исчезла.
— Вот стерва! — выдохнул мистер Джефферсон.
— Эй, полегче! — я снова навис над стойкой.
— Да успокойся ты уже! Мистер полицейский, уберите от меня этого чокнутого детектива! Он мне угрожает!
— Он проверяет версию следствия, — равнодушно уведомил лейтенант. — И я тоже заинтересован в ее проверке. Весьма заинтересован.
— Да не убивал я ее! Я что ли совсем идиот — резать своих же девочек на заднем дворе своего заведения?!
— Резонно, — хмыкнул лейтенант. — Это не убийство в состоянии аффекта. И вы, мистер Джефферсон, разумеется, могли бы спланировать предумышленное убийство получше. Конечно, это сомнительное логическое построение отнюдь не исключает вас из списка подозреваемых… Но допустим.
— А что насчет наркотиков? — буркнул я.
— Каких наркотиков?! — снова удивился Монти.
Я, было, открыл рот, чтобы ответить, но лейтенант уже вошел в охотничий раж и полностью взял дело в свои руки.
— Мисс Джонс любезно поделилась с мистером Блексэдом информацией о том, что кто-то снабжает некоторых сотрудниц вашего заведения наркотиками на регулярной и совсем не благотворительной основе. И она полагает, что это можете быть вы, мистер Джефферсон.
— Вы все чокнутые, — резюмировал барибал. — А эта стерва Мэри — особенно. То я убиваю своих девочек, то сажаю на наркоту… Нет, я, конечно, ни хрена не ангелочек, мистер полицейский, но у меня тоже есть свои принципы, знаете ли! Ладно, хорошо… Я не собирался докладываться об этом полиции, но раз уж дело так обернулось… Вчера я нашел у Мисси наркоту. Много, явно больше, чем нужно, чтобы закинуться в одиночку или даже впятером. И знаете что? Я ее уволил, к чертовой матери! Тут же. Мне не нужны тут ни наркотики, ни убийства, я дорожу репутацией заведения! — Монти явно распалился, почти крича и размахивая в воздухе руками, но я его уже не слушал. Мисси, «симпатичная енотиха», с которой вчера беседовал Уикли… Подружка Дороти…
— Мистер Джефферсон, вы знаете ее домашний адрес?
— Мисси-то? Конечно, знаю.
— Так давайте его сюда, быстро! — рявкнул я. Думать о вежливости мне было некогда. Сейчас я мог думать только о сестре Мэри. А еще — о Уикли. Которого не было ни дома, ни в редакции.

— Разве нам не нужен ордер? — поинтересовался я, на пару с лейтенантом вышибая дверь в квартиру Мисси.
— Сделаем вид, что он у нас есть, но мы забыли его в участке, — улыбнулся лейтенант и с новой силой насел на дверь. Та наконец-то поддалась и мы, растрепанные и запыхавшиеся, ввалились внутрь. Похоже, сегодня был счастливый день. Или Бог на самом деле берег сестру Мэри. А за компанию с ней — и моего друга-репортера, в данный момент накрепко примотанного к монашке бельевой веревкой. Уикли таращил на меня глаза и что-то мычал сквозь скотч, которым ему заклеили рот: полностью заткнуть его не мог даже кляп. Мэри же просто смотрела на меня. С радостью и, кажется, с восхищением. В очередной раз напомнив себе, что она монашка, я принялся их отвязывать.
— Где она? — спросил я, в одно движение сорвав скотч с Уикли.
— Ай! Джон, ты знаешь, что это больно?
— Знаю. Где она?
— Понятия не имею. Может, в магазин ушла. А может, готовить наше зверское убийство. Она не ставила нас в известность.
— Ладно, в любом случае надо пошевеливаться, — я обернулся к лейтенанту. — Прикрой дверь. Незачем сразу выдавать наше присутствие.
— Мы сломали замок. Она все равно догадается, — сообщил он, направляясь к двери.
— В любом случае, у нас будет пара лишних минут. К тому же, судя по тому, что она держит двоих связанных людей прямо у себя в квартире, и тому, как она убила Дороти, Мисси отнюдь не блещет сообразительностью.
Я оказался совершенно прав: Уикли и сестра Мэри были почти отвязаны, когда дверь медленно распахнулась и на пороге возникла енотиха с растерянным взглядом. На то, чтобы все-таки понять, что пора делать ноги, у нее ушло несколько секунд. На секунду больше, чем ушло у нас с лейтенантом на то, чтобы выхватить пистолеты. И на две секунды больше, чем ушло у Мэри, чтобы вскочить со стула и кинуться на нее. Я успел лишь заметить, как мимо меня стремительно пролетела черно-белая тень, а в следующую секунду добропорядочная монашка уже сидела на Мисси верхом и что есть силы хлестала ее ладонью по щекам, крепко вцепившись другой рукой в волосы. И лексика, которую разгневанная фурия использовала в процессе этого действа, на мой взгляд, добропорядочной монашке совершенно не подходила. Но ее вполне можно было понять.
— Вы арестованы по подозрению в убийстве и торговле наркотиками, — меланхолично протянул лейтенант, закуривая. Прерывать акт справедливого возмездия он, кажется, вовсе не собирался. И я был с ним полностью солидарен.

В баре «Веселые цыпочки» снова было шумно и людно, и мне это по-прежнему не нравилось. Я пришел сюда только затем, чтобы забрать свой гонорар. Но потащившийся со мной Уикли пребывал в подавленном настроении, и я, по доброте душевной, согласился задержаться. В конце концов, не каждый день девушки, которые тебе нравятся, оказываются хладнокровными убийцами. Такого не случалось даже со мной.
— Вот ведь какую гадину я пригрел на своей груди, — печально вздохнул Монти, выставляя перед нами выпивку. Сидящий рядом Уикли вздохнул еще печальнее и шумно отхлебнул большой глоток. Монти Джефферсон сочувственно хлопнул его по плечу. — Да ладно, парень! Она того не стоит. У меня здесь полно других красоток. Выбирай любую, за счет заведения!
— Что-то не хочется… — промямлил Уикли и уткнулся в стакан.
— Любовная меланхолия… Понимаааю. Пройдет. Нет, ну чего ей не хватало? У меня тут, конечно, не рай земной. Но не настолько, чтоб пойти на подобное…
— Денег, — буркнул я, отпивая виски. — Как обычно.
— Денег много не бывает. Мне их тоже все время мало. Но я никого ножом не пыряю…
— Дороти хотела сдать ее. Тебе и полиции.
— Пффф. В итоге и я, и полиция все равно все узнали. А эта дура натворила дел на электрический стул. И зачем? Соображать надо. Иногда, — мистер Джефферсон выразительно постучал себя указательным пальцем по лбу и ушел к другим клиентам. А я удивленно уставился прямо перед собой. Потому что прямо к нам направлялась сестра Мэри. И на «сестру» Мэри она сейчас была похожа меньше всего. В платье, с прической и макияжем она из просто симпатичной девушки превратилась в сущую красавицу, но я на это почти не обращал внимания, по причине глубочайшего удивления. Возможно, даже граничащего с шоком.
Приблизившись, Мэри ловко скользнула за стойку и принялась по-хозяйски переставлять бутылки с самым невозмутимым видом.
— Привет, Джон. Привет, Уикли. Привет, Монти.
Барибал снова подошел к нам, расплывшись в улыбке.
— Мне следовало тебя уволить, Мэри Джонс.
— Уволить?.. — выдавил я, окончательно потерявшись в логике происходящего.
— За почти недельное отсутствие на рабочем месте. И попытки засадить собственного босса за решетку. Джон, а ты чего так на нее уставился? Она, конечно, красавица. Но вы, вроде, как, знакомы?
— Я привык видеть ее… в несколько ином образе, — хрипло пробормотал я и сделал несколько глотков из стакана. Легче не стало.
— Ну, извини… — сочувственно проговорила Мэри, повернувшись ко мне. — Вообще-то, я не собиралась вводить тебя в заблуждение. Но потом подумала, что оставаться сестрой Мэри может быть очень удобно в сложившихся обстоятельствах.
— Какого черта?! — пророкотал я, медленно, но верно начиная приходить в себя.
— Мы с Дороти выросли в приюте святого Фомы. И в минуту опасности сестра Маргарет с радостью согласилась предоставить мне убежище. А заодно — помочь мне как следует замаскироваться. Так что ты зря сетовал на мои проблемы с маскировкой, Джон, — она подмигнула. Подмигнула мне! — С ней все было в порядке. Правда, когда я заявилась к Мисси, это не очень помогло…
Я чувствовал себя кретином. Феерическим, запредельным, стопроцентным кретином. Видимо, по моему выражению лица это было хорошо заметно, потому что Мэри наклонилась ко мне и, облокотившись на барную стойку, ласково потрепала меня по щеке.
— Серьезно, Джон, извини… Сначала я подумала, что монашке ты поверишь скорее, чем официантке из «Веселых цыпочек». А потом сознаваться во всем было как-то некстати…
Уикли за моей спиной мерзко хихикнул, и это стало последней каплей. Я залпом допил оставшийся виски и решительно уставился на Монти.
— Мистер Джефферсон, я только что получил неплохой гонорар и, полагаю, смогу возместить вам убытки от отсутствия вашей официантки на рабочем месте в течение еще одного вечера.
Монти Джефферсон хмыкнул и пожал плечами, а Мэри с улыбкой наклонилась еще ближе к моему лицу. Невыносимо близко.
— Собираетесь отомстить мне, мистер Блексэд? — тихо проворковала она, и этого было достаточно, чтобы я окончательно перестал думать о приличиях.
— Собираюсь проделать с вами ряд вещей, мисс Джонс, — шепнул я ей на ухо, — которые категорически не рекомендуется проделывать с монашками.
— Можем начать прямо сейчас, — ничуть не смутившись, ответила Мэри и немедленно меня поцеловала.

@темы: фанфикшон, чудо-трава, мы писали мы писали наши пальчики устали, кейс

---

Как у нашего кота шубка очень хороша :-D

Ща будет еще порция текстов...
Блексэдовские я буду копировать частично вместе с чудесной версткой, которую делал  Небесный Ящер. Потому что красота же!
Тут будет два драббла одним постом.

Название: Подозрительный тип
Фандом: Blacksad
Категория: джен
Жанр: юмор

Персонажи:

Джон Блексэд, Джон Блексэд. Частный-детектив. В юности Джону не раз приходилось нарушать закон, и, кажется, эти привычки все еще остались с ним. Но сейчас он все же по другую сторону баррикад.

Смирнов, Капитан полиции. Будучи честным и верным делу, Смирнов как никто другой знает, что порой для торжества закона его стоит немного нарушить. Но самую малость.

лейтенантЛейтенант полиции. Все остальное написано на лице.Обладатель проницательного взгляда и чуткого ума. Разделяет взгляды Смирнова и направляет собственную хитрость на благо правопорядка.

Рейтинг: G
Размер: 385 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Комментарии автора: Написано к арту  Тигр-в-тапке. Вот этому вот.

- Кто это, лейтенант?
Смирнов спустил очки на нос и внимательно посмотрел на сидящего напротив черного кота.
- Подозрительный тип, - отрапортовал лис и положил руку арестованному на плечо.
- А имя у подозрительного типа есть?
- Джон. Джон Блексэд, - представился кот, широко улыбнувшись.
- Не факт, что настоящее, - недоверчиво прокомментировал лейтенант и покрутил в руках картонный прямоугольник. – Как и удостоверение.
- Можете проверить, - с как можно более невозмутимым видом предложил Блексэд и вальяжно откинулся на спинку стула, положив скованные наручниками лапы на стол.
- В любом случае, - продолжил лейтенант, - удостоверение частного сыщика, кажется, до сих пор не дает права проникать в чужие квартиры…
- У меня были ключи!
- И где же они, позволь поинтересоваться?
- Выронил. Когда ваши остол… сотрудники на меня набросились. Это было невежливо, - кот поморщился и потер щеку. Она все еще болела. Довольно неприятно.
- Снова врешь… - снисходительно протянул лейтенант.
- Не вру!
- Врешь.
- Нет!
- Да!
- Заткнитесь оба, – потребовал Смирнов. Голос он не повышал. Однако спорщики действительно заткнулись. Моментально. – Что вы делали в квартире покойного Джонса?
- Вел расследование, - сказал Блэксед.
- Вынюхивал, - почти одновременно с ним сказал лейтенант. Они посмотрели друг на друга с неприязнью.
- Хватит, - сказал Смирнов и, усевшись за стол, еще раз внимательно осмотрел кота. – Не могли бы вы рассказать подробнее, мистер Блексэд?
- Увы, нет, - пожал плечами тот, - я свято блюду анонимность клиентов и приватность своих расследований. Профессиональная этика, - он снова обворожительно улыбнулся.
- Боюсь, тогда нам придется задержать вас. На некоторое время.
- Боюсь, тогда вы упустите убийцу…
- Что вам известно? – спросил Смирнов, поправляя очки.
- А что известно вам? – перегнувшись через стол и практически уткнувшись в комиссара носом, полушепотом поинтересовался Джон, - Баш на баш. Честная взаимовыгодная сделка.
Смирнов задумчиво потеребил ухо. Глубоко вздохнул. Достал из кармана пиджака пачку сигарет. Вынул одну, прикурил. Положил оставшиеся сигареты и зажигалку перед Джоном.
- Курите.
- Я бы ему не доверял, - вставил лейтенант. Смирнов посмотрел на него очень выразительным и тяжелым взглядом.
- Когда мне потребуется ваш совет, лейтенант, я вас сам спрошу.
Лис вытаращил глаза и смущенно развел руками.
- Вот и отлично, - удовлетворенно сообщил Смирнов и снова повернулся к Джону. Никто из них еще не знал, что это будет началом долгих и плодотворных отношений.


Название: Ландыш
Фандом: Blacksad
Категория: гет
Жанр: драма, ангст

Персонажи:

Блексэд/Частный детектив Быть может это жестокая ирония создателя, но черному коту зачастую не везет так же отчаянно, как и тем, кому он переходит дорогу.

ОЖП,Lilly of the valley.Можно быть хрупкой, можно быть мечтательной и слабой. Но в одно мгновение может измениться все.

ОМП, эпизодический Уикли

Рейтинг: R
Размер: 500 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Предупреждения: смерть персонажей, POV
Комментарии автора: Опять двойка стилизация Ну, тут уже все понятно: нуар — он и есть нуар. Улыбаемся и машем Сэму Спейду и Максу Пейну. Я в первый раз в жизни написала секс с фуррями, поздравим меня с этим

Ее звали Лилли. Lilly of the valley, ландыш. Она смеялась, когда я звал ее так. Девочка, живущая в долине у подножия Голливудских холмов. Слишком чистая и наивная для этого места. Ее мать всю жизнь носила стаканчики с кофе звездам кино, отец был скромным помощником декоратора. А Лилли, конечно, мечтала стать актрисой.
В первый раз, когда я увидел ее, она плакала. Не в моих правилах бросать рыдающих женщин на произвол судьбы, так что я подошел и поинтересовался, что случилось. А она ответила, что ей стыдно рассказывать. Я потом узнал сам. Режиссер, убийство которого я расследовал, обещал дать Лилли роль. А потом его пристрелили. Ей было стыдно, что она переживает из-за своей роли больше, чем из-за его смерти. Хотя, как по мне, этот жирный барсук у кого угодно с трудом смог бы вызвать сочувствие к собственной кончине. Да и фильмы снимал ужасные.

Вечером мы с ней ходили гулять. Представляете, на прогулки под луной по Голливудских холмам! Которые влажно дышали и осеняли, и вся эта ерунда… Ей был всего девятнадцать. Я держал ее за руку. И никогда не думал, что смогу позволить себе больше. Но на пятый день она поцеловала меня первой.
Все случилось прямо там, на моем плаще. У нее была прохладная от ночного воздуха кожа, упоительно пахнущая чем-то неописуемым. И что-то там дышало. И чем-то нас осеняло. И она ерошила пальцами волоски на моем загривке так, что они вставали дыбом и мне казалось, что по ним сейчас побегут искры. И обнимала меня своими тонкими ногами так, что у меня перехватывало дыхание. Она действительно была похожа на ландыш лежа там, на траве, на моем плаще. Ее обнаженное тело молочно белело в темноте, и от этого у меня кружилась голова. Я целовал ее, стараясь запомнить каждый сантиметр кожи, каждую маленькую подробность. Если бы я знал тогда, что эти воспоминания – единственное, что останется у меня… Если бы…

Если б я знал, что она окажется там в тот вечер, я бы велел Уикли, как всегда потащившемуся за мной, не сводить с нее глаз. Следить за каждым ее движением. Не отпускать ее никуда. Если бы хоть что-нибудь можно было знать заранее… В таких ситуациях никогда не успеваешь соображать головой. Вот Гоббс, разевая свой жабий рот, наставляет на меня пистолет. Вот я слышу звук выстрела. Пытаюсь кинуться в сторону. Понимаю, что не успею. Вижу, как передо мной мелькает белая тень…
Она упала прямо мне на руки. Всего лишь коротко вскрикнув. Хотя я знаю, как ей было больно. Сильная храбрая девочка. Я смотрел, как судорожно вздымается ее грудь, как по белому расплывается алое пятно. Не мог оторваться, словно был под гипнозом…
А потом не помню. Я пришел в себя только когда приехала полиция и меня оттащили от Гоббса. Его лицо было похоже на кровавое месиво, руки у меня были замараны кровью почти по локоть. Я в шоке разглядывал их, не до конца понимая, что это сделал я.

Ее звали Лилли. Девочка из долины у подножия Голливудских холмов. Lilly of the valley. Ландыш.
Я чертовски неудачлив в любви. Но зато мне, кажется, неизменно везет в мести.
Джошуа Гоббса казнили на электрическом стуле спустя полгода. Я приезжал посмотреть. И остался доволен результатом.

@темы: фанфикшон, чудо-трава, мы писали мы писали наши пальчики устали, кейс

---

Танцуют фсе!

Команда шерлоков все еще не начала выкладываться на главсоо
Все БОЯЦЦА Я тоже вот боюсь, поэтому буду тихонечко выкладывать у себя в дневнике накуренное для Блексэда...
WTF Blacksad, кстати, ажно 58 место занял по итогам. Мы очень круты, хочу я вам сказать. Вшестером с никому не известным каноном забраться так высоко... Атлична-атлична, больше угара нуара! Горжусь командой

Аватарочки
Я их почти сразу придумала ) Это новая стадия эволюции травы в моей голове: визуальные кроссоверы
Вроде, получилось недурственно. Хотя и не без недочетов, конечно...

Walk down the right back alley in Sin City and you can find anything

1		2		3		4		5
6		7		8		9		10
11		12		13		14		15
16		17		18		19		20

Фанмикс
А это просто ВАГОН моей любимой музыки. Остальные стопицот песен были в слезах отложены при отборе, потому что фанмикс на стопицот песен - это как-то слишком. Stray Cats конечно идеально подошли канону Я аж икнула от удивления, когда вспомнила о существовании этой песни...

Туру-ру-ру-ру-ррррумммм!

Jan Stevens - Martini Lounge Stray Cats - Nine Lives Squirrel Nut Zippers - Put A Lid On It Max Raabe und das Palast Orchester - Dream A Little Dream John Coltrane, Miles Davis, Duke Ellington - In a Sentimental Mood Gabin - Doo Uap, Doo Uap, Doo Uap Puppini Sisters - Jilted The Swingfield Big Band - Moonlight Serenade Johnny Cash - Sixteen Tons Thomas Newman - Por Una Cabeza Royal Crown Revue - Zip Gun Bop Ry Cooder - Willie Brown Blues Steve Martin - Expose Louis Armstrong - What A Wonderful World Robbie Williams - My Way

В виде плейлиста

@темы: чудо-трава, crossover it!, майндфак

---

Приветственноэ

После ФБ закономерно начали появляться новые ПЧ. Но поскольку я баклан, я забыла составить список тех, кто пришел )))
Посему - перечислять не буду, чтобы не забыть никого случайно. Просто ПРИВЕТ ВСЕМ.

Кого не знаю - расскажите, что привело.
Кого знаю - тоже можете рассказать, если хотите

---

Stolen child

Название: Подменыш
Фандом: мифология
Категория: джен
Жанр: драма, немного ангста
Персонажи:

Очень спойлерно!

Правда. Я предупредила. Лучше это не открывать заранее.

Элейна, Дева Озера, Мерлин, Ланселот
Рейтинг: PG-13
Размер: 900 слов
Дисклеймер: Я не я и лошадь не моя
Краткое содержание: Однажды ночью она обнаруживает в колыбельке подменыша фейри вместо родного сына. Но решает оставить его и воспитать.
Комментарии автора: Текст написан для команды Мифологии на WTF Combat. Сразу две мои любимые темы, по обеим оттопталась от души и с джигой, несмотря на маленький размер текста
Вольная трактовка известных легенд, совсем неканоничная версия происхождения одного из персонажей и серьезные расхождения с каноном в происхождении другого.

Старики говорили, распознать их сложно, невозможно почти без особых наговоров, молитв или обрядов. Но она сразу поняла, что это все ерунда. Неужто мать не узнает свое дитя? Неужто мать не поймет, что этот ребенок – чужой? Как только он размежил веки и посмотрел на нее своими глазами, слишком синими, светлыми и прозрачными для человека, похожими то ли на небо раннею весной, то ли на воду у берега лесного озера, она сразу все поняла.
Старики говорили, что от таких детей нужно избавляться, что они – злобные и дьявольские отродья по сути своей, что не будет от них ничего, кроме бед. Но она не смогла. Все же, ребенок – он ребенок и есть. Человечий ли, нечеловечий. И хочет все того же: чтоб на руки взяли да прижали к сердцу. А уж когда вцепился он в нее своими крохотными пальчиками – поняла, что оставит его себе. Сердце щемило от тоски по собственному сыночку, но вместе с тем – от жалости к этому существу. Вот ведь и вправду нелюди: ни тоски не знают, ни жалости. Взяли да оставили ей свое дитя, бросили. А то и на смерть обрекли. Нет уж, пусть живет.
Дни потянулись за днями, и вскоре сделалось ей понятно, что про зло и беды тоже врали старики. А может, просто не знали, как оно… Слухами да домыслами земля полнится. Он только радовал ее: синеглазый, тихий, ласковый. Не говорил долго. Зато когда заговорил, мигом стало видно, что смышленее ребенка не сыщешь во всей округе.
Муж только ходил хмурый да косился на нее недобро. Похож-то на него мальчик был, как две капли. Разве кроме глаз. Которые были чужие, ничьи. А остальное, видно, колдовством своим чужим они подправили. Так, что от родного и не отличишь. Но он все же был первенец. Наследник. И потому муж был недоволен ею. Тем, что такого родила. Хоть она и не рожала…
Когда в три года ему попытались дать в руки меч – шарахнулся, как от огня, посмотрел зверенышем. Где это видано – рыцарский сын, а оружия боится? Только она знала, что не оружия. Не человек ведь, ему холодное железо все равно, что яд. Она-то знала, а другим как объяснишь? «Ты подожди, может, пройдет это у него», - робко говорила мужу. Понимала, что не пройдет. И не знала, что делать.
Решилось само. Вдруг. Так, как она и подумать не могла. Ему тогда стукнуло почти пять годков. Они гуляли у опушки леса. Он, странный как всегда, смотрел на цветы да на жучков, на травки разные. Что-то там о них понимал – больше нее, и это в свои-то годы! А потом вдруг сорвался и побежал прямо в самую чащу. Кинулась за ним – и снова защемило сердце. Как тогда, в студеную ночь, когда обнаружила она в колыбельке чужое дитя вместо своего. Защемило за него, как за родного. Бежала, не разбирая дороги, только бы белобрысую головенку, мелькающую меж деревьев, из вида не потерять. Остановилась вместе с ним, когда выбежали к лесному озеру.
Спроси ее, откуда та женщина вышла, она и не скажет. То ли из воды, то ли прямо из воздуха соткалась у нее на глазах. Тоже чужая. Простоволосая, волосы светлые, почти белые, вольными локонами вьются по спине, по плечам чуть не до самых пяток. И глаза такие же синие, прозрачные. Как небо. Как вода.
Он ее увидал – только вскрикнул, как птичка маленькая – и бросился вперед, прямо в воду. Зажала рот рукой от страха, думала, утопнет. А он взял да пошел по глади озерной, как посуху. Та ему руку протянула – и от ее руки по воде серебро пошло, звонкое, яркое, аж до рези в глазах. И вроде как тропа прямо на воде сделалась. Он по ней и побежал. Добежал, вцепился в мать, что есть сил. Уж то, что она – мать ему, настоящая, только слепой мог бы не понять.
А та ей говорит: «Спасибо», - и словно это не слова, а вода журчит, перекатывается по камушкам. Спасибо, мол, сказала, что сберегла дитя мое, не бросила. Никак, сказала, мне было его при себе оставить. Пришлось, сказала, вот так схоронить, спрятать. Но теперь пришла пора ему вернуться назад. А ей уж и не разглядеть ничего, слезы глаза застилают. Свое дитя отняли, теперь и чужое забирают. Нелюди – они нелюди и есть. Та засмеялась только, и снова журчит: «Неужто ты нас совсем неблагодарными считаешь, коли мы не люди?» - и рукой показывает вправо. А там, в траве, мальчик лежит. Такой же белобрысенький. Она к нему, смотрит – тот спит вроде. За плечо его трясет, он глаза и открыл. Серые, совсем человечьи глаза. Схватил ее пальцы, сжал до боли ажно, но улыбнулся. Узнал?
Она его по голове гладит, перестать не может. А та, чужая, в воздухе таять начала, вместе с чужим мальчиком, который вроде как и не чужой давно. Он ей ручонкой машет – прощается, значит. «Стой, - закричала, - Немного совсем обожди!» Та усмехнулась, но ждет, слушает. Ей надо спросить. Хоть напоследок. С той самой ночи хотела знать. Имя. Как зовут. По-настоящему, как мать назвала. «Мирддин, - словно вода течет. – А твой?» Улыбается ей, а в глазах тоска. Неужто тоже жаль с чужим дитем прощаться? Неужто она, озерная дева с глазами и голосом, как вода, все эти годы ходила за ним, как родная мать? Так же, как она сама за своим подкидышем? И тоже хотела узнать… Имя. Настоящее. Ланс. Вот он, здесь, никуда от нее теперь. Жмется к руке, словно котенок. Ланселот.

@темы: фанфикшон, чудо-трава, джен, мы писали мы писали наши пальчики устали