Название: Рим в огне
Переводчик: Crazycoyote (при участии ISSKRA и burnyourheart)
Бета: burnyourheart, КП, Alves
Иллюстрации: DreamTheCyanide, обложка - Crazycoyote
Оригинал: Rome is Burning by Inkpot Satsuma, запрос отправлен
Фандом: Шерлок Холмс
Версия: сериал «Шерлок» (BBC)
Размер: 16 855 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Шерлок Холмс/Ирэн Адлер, Джон Уотсон/Мэри Морстен, Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, миссис Хадсон, Ниро
Категория: гет
Жанр: романс, флафф, юмор
Рейтинг: R
Краткое содержание: Однажды Джон случайно обнаруживает в почтовом ящике Шерлока письмо, которого там просто не может быть.
Предупреждения: альтернативный таймлайн (Рейхенбах случается позже), альтернативная Мэри, альтернативная свадьба, альтернативный спойлерНиро Вульф (он же альтернативный Хэмиш); текст содержит намеки на кроссовер с произведениями Рекса Стаута; parent!lock
Комментарии: Это перевод сложной судьбы Изначально я пыталась перевести его на БИ-3, но категорически не успела, несмотря на массированную поддержку команды (все поддерживальщики указаны в шапке, спасибо им ), в итоге он был допилен на ФБ-2013. Алиллуйя. Я все же могу перевести что-то длиннее драббла, если очень захочу
И еще раз спасибо Дрим за чудесные иллюстрации, которые очень стимулировали меня допилить это до конца
Скачать архив с иллюстрациями (.doc; .docx; .pdf; .fb2).
Ноутбук Джона сломался. Тысячам фанатов, которыми Шерлок умудрился обзавестись, хотя желал совершенно обратного, придется пару дней пожить без новых постов о его приключениях. Сотрудник сервисного центра, жадно блестя глазами, убеждённо рассказывал, что потребуется замена процессора, и Джон не сомневался: ремонт выльется в кругленькую сумму.
Забавно, как быстро люди становятся настолько зависимыми от технологий, что в их отсутствие совершенно теряются. Черт побери, он чувствует себя, словно по меньшей мере лишился конечности! Ему так много нужно сделать: отправить банковский перевод, проверить почту — а тот аукцион на Ebay для него теперь, считай, потерян...
Конечно, можно взять ноутбук Шерлока. Но детектива нет дома: несколько месяцев назад он наконец начал выходить из своей полугодичной хандры, начавшейся после исчезновения Ирэн Адлер, и теперь наверняка занят каким-нибудь расследованием. Когда он берет в руки скрипку, его репертуар по-прежнему ограничивается мелодиями, которые он исполнял со дня знакомства с Ирэн до их последней встречи, но он хотя бы перестал играть печальную музыку в таких ужасающих количествах. Джон прекрасно знает: у него никогда не хватит смелости рассказать Шерлоку, что на самом деле случилось с Этой Женщиной.
Шерлок о ней почти никогда не говорит — очень редко, не больше трех раз за последние двенадцать месяцев — и всегда называет ее Эта Женщина. И Джон не уверен, имеет он в виду лишь ее профессиональный псевдоним или скупо и неявно обозначает нечто намного большее — то, как сильно она выделялась для Шерлока среди остальных женщин. Ведь любому, кто хорошо его знает, очевидно, насколько иначе Шерлок относился к ней, чем к прочим людям. А Джон к тому же совершенно уверен, что внешне безразличный детектив испытывал (и, возможно, до сих пор испытывает) странные чувства к этой женщине, хотя и сложно сказать, какие именно.
Джон не знает, когда Шерлок вернется, а в почтовом ящике наверняка валяется несколько действительно важных писем. И еще денежный перевод. Черт побери, Шерлок берет его ноутбук, когда ему заблагорассудится или когда лень идти в другую комнату за своим собственным. Так что Джон тоже может взять ноутбук Шерлока.
Тот стоит на столе, и, подойдя поближе, Джон видит, что он даже не выключен — это просто обычный черный скринсейвер. Джон нажимает пробел, хмурится, увидев на экране почту Шерлока и текст отправленного письма, и, совершенно непроизвольно, успевает прочитать его прежде, чем осознает свои действия.
«Re: Описание
У первенцев фенотип отца является доминирующим в большинстве случаев.
Нерон — неудачный выбор имени. Оно неплохо звучит, но исторические коннотации совершенно неуместны».
Джон хмурится еще сильнее. Он хорошо понимает первую часть письма, он изучал основы генетики и вполне представляет себе, почему Шерлок мог написать что-то подобное. Ответ клиенту, совет или подсказка. Но вторая половина приводит его в замешательство: в своей рабочей переписке Шерлок крайне редко высказывает личное мнение, особенно... да, особенно по таким вопросам. Джон чешет в затылке, глубоко и задумчиво вздыхает, перечитывает письмо еще раз, но это не сильно помогает. Имя адресата, Клара Стивенс, тоже ни о чем ему не говорит.
Джону любопытно, совершенно нечем заняться и, к тому же, или даже в первую очередь, вдруг ужасно хочется отомстить Шерлоку за все многочисленные случаи, когда тот реквизировал его ноутбук, а потом глумился над содержимым. Недолго думая, Джон открывает папку «Входящие», с легкостью находит там письмо под заголовком «Описание» и открывает его.
«Описание
Два месяца. Мой лоб, твои глаза, твои восхитительные скулы. Про нос пока сложно судить, но я надеюсь, что мой, не обижайся. Мои губы, твой подбородок. Овал лица — нечто среднее, насколько я могу разглядеть. Волосы, конечно, будут темными, хотя пока это светлый младенческий пушок. Ниро».
Джон таращится на письмо, не понимая смысла написанного, но чувствуя, как к горлу подступает тяжелый комок и еще один появляется где-то в животе. Он не понимает. Или не хочет понимать?
Нет. Стоп. Почему... у Шерлока... могло оказаться такое письмо в почтовом ящике? Джон чувствует себя глупо, но ничего не может поделать — с его точки зрения, письмо выглядит как описание ребенка, составленное одним из родителей для другого.
Но это невероятно, нелепо, просто смешно. Джон и вправду смеется, сдавленно хихикает над такой дурацкой идеей. Должно быть что-то еще, какая-то неизвестная ему деталь, отсутствие которой привело к тому, что он истолковал ситуацию... хм... неправильно.
Просто его вывод не может оказаться правильным, и всё. Шерлок? Как? Когда? И... Ладно, просто «как?». Джон решает пока ограничиться «как». Одного «как» вполне достаточно, чтобы превратить его предположение в невозможное. Он глубоко вздыхает и снова перечитывает самое первое письмо. На взгляд Джона, смысл текста не изменился, и теперь это вызывает дикую смесь испуга и неверия.
У Шерлока... есть ребенок?.. Ну вот, Джон подумал нелепую мысль связно, от начала и до конца. И тут же на несколько мгновений ощутил клокочущую радость, опасно близкую к истерике. Типичная реакция на шок, насколько ему известно из врачебного опыта. Нет, это невозможно... просто с письмом что-то не так. Может быть, Шерлок использовал какой-то тайный код?
Движение на экране отвлекло его сумбурных мыслей: в папке «Входящие» появилось новое сообщение. У Джона перехватило дыхание, когда он взглянул на заголовок: «Re: Описание». Он почувствовал, что у него вспотели ладони, сердце бешено колотилось, он совсем растерялся. Он имеет право прочитать это? Должен?
Рука не дрожит, спасибо Афганистану, закалившему его нервную систему, но ладонь все еще немного влажная, когда Джон кладет ее на мышку, чтобы открыть письмо.
«Re: Описание.
Я выбрала имя Нерон*, потому что, согласно версии легенды, популярной в эпоху романтизма, во время пожара он играл на скрипке. Хотя в период правления Нерона до ее изобретения оставалось несколько столетий. Я думала насчет Хэмиша, но ему не подходит».
Джон сидит, пялится на сообщение, и ему кажется, что окружающая реальность вдруг перестала существовать, а его медленно засасывает в какую-то черную дыру. Во рту пересохло, пульс громко стучит в ушах, заглушая все остальные звуки. Слишком сильный шок... Да, слишком сильный...
Когда самообладание наконец удается вернуть, Джон первым делом вспоминает, как он сам выпалил свое второе имя, чтобы нарушить странную атмосферу, повисшую в комнате, когда Шерлок и Ирэн Адлер впились друг в друга взглядом. Напряжение между ними ощущалось почти физически, они полностью сосредоточились друг на друге. Джон помнит, с каким недоверием он посмотрел на Шерлока, почти не узнавая его. «Джон Хэмиш Уотсон... Если... вам нужно имя для ребенка». А теперь это письмо. И два предыдущих. И шутка насчет имени Хэмиш... О господи.
Джон проводит ладонями по лицу и делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, рассуждать здраво, объективно смотреть на факты и... и просто не обращать на них внимания, хотя бы ненадолго. Он думает, не без сарказма: теперь понятно, почему Шерлок предпочитает безэмоциональный взгляд на вещи. Действительно, это изрядно снижает вероятность шока. Или чертовой психотравмы!
Он снова перечитывает сообщения, в хронологическом порядке. И, с учетом имени Хэмиш, по-прежнему может найти им только одно объяснение.
***
Когда Шерлок возвращается домой, Джон уже почти спокоен и, кажется, успел смириться с действительностью. Теперь ему просто нужны ответы, и он готов даже придушить Шерлока, если потребуется, чтобы их из него выжать.
Как только Шерлок входит в комнату, его холодные инопланетные глаза тут же фокусируются на ноутбуке и на сидящем возле него Джоне, затем взгляд быстро скользит по его лицу, и Джон понимает, что друг уже знает все. Стоит что-нибудь сказать или оставить Шерлоку возможность самому начать разговор?.. Но тогда есть опасность, что тот просто сделает вид, что ничего не заметил, и уйдет к себе в комнату, став недоступным для общения.
— Шерлок...
— Она жива, — тихо сообщает Шерлок своим низким, бесстрастным голосом. — Я об этом позаботился.
Джон кивает, пытаясь осмыслить, как Шерлок провернул тройную аферу и разыграл целый спектакль, но решает подумать об этом попозже. Или вообще постараться забыть: полностью осознав масштабы манипуляций Шерлока, вполне можно обзавестись паранойей. Услышанный ответ до сих пор с трудом помещается у Джона в голове.
— Но... как? — спрашивает он, нахмурившись. — Я видел документы, ты взял ее телефон, Майкрофт тщательно все проверил...
Он замолкает, кое-что вспомнив, а губы Шерлока кривятся в еле заметной самодовольной усмешке. Джон вспоминает слова, сказанные Майкрофтом в кафе:
«Только Шерлок Холмс смог бы обмануть меня».
***
Похоже, из письма с описанием Шерлок впервые узнал о... младенце. По крайней мере, такое впечатление возникло по его крайне скупым высказываниям — проще было выжать остатки пасты из тюбика, чем информацию из Шерлока. Джон не понимал, восхищаться или беспокоиться из-за того, насколько обычно (если подобное слово вообще к нему применимо) ведет себя Шерлок, ничем не выдавая своей реакции на случившееся. Словно ему просто плевать. В это Джон отказывался верить, но все же был впечатлен: многие ли мужчины способны вести себя как ни в чем ни бывало, недавно узнав, что у них появился незапланированный ребенок от женщины, шантажировавшей британское правительство и трижды одержавшей над ними победу? Это выглядело почти пугающе.
Из прочего сказанного (или не сказанного) Шерлоком Джону удалось с помощью несложных вычислений установить, что после того, как Ирэн Адлер начала новую жизнь, Шерлок вернулся домой не сразу, а ненадолго остался у нее. Вероятно, в один из этих дней и был зачат Ниро.
Джон переживал. Ирэн Адлер пугала его, в первую очередь — разрушительным влиянием, которое была способна оказывать на Шерлока. И теперь он беспокоился о том, как на друга подействует появление... ребенка.
Конечно, Шерлок не производит впечатление человека, хоть сколько-нибудь утратившего душевное равновесие. Со дня, когда Джон прочитал роковую переписку, прошло уже три месяца, и Шерлок ни разу не упоминал о ней. Он ведет себя как обычно, все такой же раздражающий, высокомерный и ворчливый. Иногда Джону хочется поднять эту тему в разговоре, но он каждый раз сдерживается, не понимая толком, что можно сказать и что он хочет услышать. Просто абстрактное желание выяснить что-нибудь еще о волнующем его вопросе.
Никто больше не знает — ни о ребенке, ни о спасении Ирэн Адлер, и само собой подразумевается, что не должен узнать и впредь. Джон и не думает о них упоминать. Хотя иногда на него накатывает свойственное многим людям желание совершить самоубийственную глупость — например, обронить что-нибудь в беседе с Майкрофтом. Да, это могло бы вызвать взрыв, способный превратить всю Бейкер-стрит в братскую могилу.
Пожалуй, Джон уделял бы чересчур много времени размышлениям о невероятном ребенке со странным именем и термоядерной комбинацией генов, если бы не Мэри, с которой он познакомился за несколько недель до прочтения тех писем.
Мэри работает в библиотеке и обожает детективные истории: у нее даже есть коллекция первых изданий «Мисс Марпл» Агаты Кристи. Это Джона почему-то особенно впечатлило. Возможно, потому что старушка всегда была одной из любимых героинь Шерлока. Они сразу разговорились, Мэри оказалась милой и общительной — очень интересной собеседницей, а не одной из этих ужасных болтушек. Он пригласил ее на свидание, когда три человека, стоявшие за ним в очереди, стали совсем уж громко намекать, что им приходится ждать слишком долго, и улыбался как дурак, когда она согласилась.
На следующий день, на их первом свидании, в разговоре быстро всплыла тема Шерлока Холмса, детективного интернет-феномена, но Джон не стал сразу признаваться, что это он ведет блог: он никогда не был слишком честолюбив и хотел услышать непредвзятое мнение о своей писанине. Мэри сказала, что ей ужасно нравится и она уверена: книги имели бы большой успех. Даже предложила название: «Приключения Шерлока Холмса». Тогда Джон сказал, что его фамилия Уотсон. Она чуть не взвизгнула, а он улыбнулся. Кто бы мог подумать, что Шерлок может оказаться полезным на свидании с девушкой!
Теперь их отношения, пожалуй, можно назвать «постоянными», и, кажется, Джон впервые умудрился ничего не испортить. И Шерлок тоже. Мэри относится к его другу с удивительным благодушием, у нее нет аллергии на Шерлока, которой страдали все бывшие подружки Джона. Шерлок ее, как правило, игнорирует, что по сравнению с преднамеренными гадостями и оскорблениями можно считать существенным прогрессом. А неделю назад Шерлок даже помог найти к ее дню рождения редкое издание рассказов про мисс Марпл.
В общем, Мэри привносит в жизнь Джона необходимую дозу нормальности.
***
Спать, разумеется, скучно, однако порой даже Шерлоку приходится мириться с насущными потребностями тела. Но как только он, скрепя сердце, все же решает лечь спать и начинает стремительно проваливаться в сон, что-то вырывает его из дремоты, и Шерлок просыпается, в раздраженном и полубессознательном состоянии.
Джон остался ночевать у Мэри, в квартире тихо и не слышно ни единого звука. Но что-то разбудило его, и он открывает глаза, хотя сейчас эта задача кажется ему практически невыполнимой. Расплывчатая картинка фокусируется медленно и с трудом, Шерлок злится на то, как тяжело и неповоротливо работает его мозг. В гостиной горит свет... и дверь в его спальню открыта. А в дверном проеме стоит она. Эта Женщина.
Он непроизвольно подскакивает на кровати, в голове и перед глазами тут же проясняется, от прохладного воздуха обнаженная кожа моментально покрывается мурашками, но Шерлок не обращает на это внимания.
Она одета просто, но элегантно, как всегда. Волосы тщательно уложены, в прическу вроде той, что была у нее в их первую встречу. Свежий макияж, аккуратный и не слишком вызывающий — нанесен не больше часа назад. Алые губы расплываются в самодовольной усмешке: Ирэн удалось его удивить — и Шерлок хмурится, недовольный ее победой, какой бы незначительной она ни была.
В руках она держит что-то, похожее на очень большую корзину, но он сразу понимает, что это — детская переноска.
Ребенок. Макияж. В гостиной остались небольшой чемодан и сумочка. Шерлоку даже не нужно спрашивать, зачем она здесь, все и так понятно: Ирэн уезжает (тайком вернулась в Лондон, а он даже не заметил — с досадой понимает Шерлок), в ближайшие несколько часов (вероятно, самолетом, если учесть маленький ярлычок с именем на чемодане, люди прикрепляют их к багажу, только если придется его сдавать), и привезла ребенка, чтобы оставить его на попечение Шерлока. Значит, она едет не отдыхать.
Он снова смотрит на переноску, потом поднимает глаза на Ирэн. Та пожимает плечами в шутливом недоумении.
— Он не поместился в сейф, — говорит Ирэн, скривив губы, и Шерлок усмехается в ответ. — Успокойся...
Она обворожительно улыбается и ставит переноску на кровать. Шерлок машинально заглядывает внутрь и видит спящего пятимесячного младенца.
— Это ненадолго. Не больше месяца, — поясняет она подробности и так уже известных ему обстоятельств.
С чего Ирэн вообще взяла, что он согласится?
— Тебе следовало залечь на дно и не высовываться, — сухо напоминает Шерлок, стараясь игнорировать младенца, находящегося в пугающей близости от него.
— Я так и делаю, — она насмешливо вздергивает брови. — И, мне кажется, без ребенка будет проще исчезнуть в случае непредвиденной ситуации.
Он ничего не отвечает: стоит ему открыть рот — и все сказанное будет использовано против него. Кроме, разве что, вопроса...
— Почему? — задумчиво спрашивает Шерлок.
— А где еще он будет в большей безопасности? Парадоксально, но факт, — Ирэн улыбается, садится на край кровати и, склонившись над переноской, осторожно проводит указательным пальцем по щеке спящего младенца. В ее жестком, как всегда, взгляде можно заметить мягкий проблеск чего-то совершенно нового и неожиданного — привязанности.
Сквозь тонкую ткань простыни Шерлок чувствует теплое прикосновение ее ноги к своему бедру. Легкое, почти неуловимое касание провоцирует иррациональные реакции и вызывает воспоминания о близости ее разгоряченного тела тогда, больше года назад. Затем в памяти, помимо его воли, всплывают воспоминания о прикосновениях ее ладоней к его коже, о том, как его руки скользили по очертаниям ее фигуры, изучая их в мельчайших подробностях.
Он чувствует подспудное раздражение: ему хочется курить от одной мысли об этом.
Ирэн замечает его реакцию, видит все по его взгляду и выражению лица, снова довольно улыбается, пристально глядя ему в глаза, и Шерлок чувствует, как у него учащается сердцебиение. А ведь она его даже не коснулась, просто сидит рядом и смотрит. Он осторожно, почти нерешительно касается ее руки и чувствует покалывание в кончиках пальцев, проводя ими вверх по ее бледной коже. Ирэн глубоко вздыхает, и этот тихий вздох в темноте комнаты будит в нем примитивные желания, которых он никогда не испытывал до встречи с ней.
Он вспоминает вкус ее кожи, которой касался губами, вспоминает, как ее ногти впивались в спину, вызывая неожиданную смесь боли и удовольствия — и чувствует острое желание испытать все это снова. И понимает по взгляду Ирэн, что она тоже не отказалась бы многое повторить.
Но они, конечно, не станут этого делать. Не сейчас. Хотя бы потому, что на его кровати стоит переноска с младенцем. Шерлок снова смотрит на него, внимательно изучая черты лица. Не может быть никаких сомнений: это, определенно, их с Ирэн ребенок. Волосы уже начали темнеть — конечно, этого следовало ожидать, учитывая, что оба родителя темноволосые. Ему вдруг становится по-настоящему любопытно взглянуть, как рецессивный ген светлых глаз, который есть у них обоих, проявился у младенца. Ирэн писала, что цвет глаз — его, но Шерлоку все же интересно.
— Хорошо, — говорит он, и почти не удивляется своему ответу. — Месяц. Или в сейф его засуну я.
Она опять улыбается, наклоняется ниже и касается губами его губ.
***
Джон слышит скрипку еще у дверей квартиры. Зайдя внутрь, он может различить звуки более отчетливо. Это протяжная мелодия, но, к счастью, не настолько тоскливая, как те, что играет Шерлок, когда на него нападает хандра. Он поднимается по лестнице, твердо решив, что не позволит Шерлоку испортить себе настроение, потому что после прошедшей ночи он чувствует себя чертовски хорошо, и никакие выходки соседа не смогут изменить его состояние.
Он открывает дверь с непоколебимой убежденностью в этом — и остолбенело замирает на пороге, не в силах что-либо сказать или сделать.
Ребенок.
У них в гостиной ребенок. Он лежит в переноске, довольно дорогой с виду, стоящей на столе рядом с закрытым ноутбуком, а Шерлок, одетый в халат, расхаживает по квартире взад-вперед, играя на скрипке, с совершенно равнодушным выражением лица. Он сразу замечает Джона, но удостаивает его лишь короткого взгляда, продолжая игнорировать все, кроме своего инструмента.
— Шер... лок... — наконец слабым голосом произносит Джон, сделав несколько шагов к столу.
— Ниро, — коротко и буднично сообщает детектив, продолжая играть.
Вообще-то, это Джон понял и сам. Но, кажется, большего от Шерлока сейчас добиться не удастся, так что Джон подходит к столу, чтобы взглянуть на ребенка. Глаза ему действительно достались от отца — это первое, что замечает Джон: льдисто-голубой взгляд, устремленный на него, почти ничего не выражает, впрочем, это нормально для детей его возраста. Волосы у младенца каштановые: младенческий пушок уже начал темнеть, но все еще очень тонкий и мягкий, что, опять же, типично для младенцев.
Мальчику пять месяцев, если Джона не подводят арифметические и медицинские знания. Значит, он уже умеет сидеть, совершать простейшие манипуляции с предметами и еще несколько вещей, про которые Джон не помнит. Он давно не читал ничего о младенцах, но он, в конце концов, и не педиатр.
В общем-то, ребенок очень милый, и Джон улыбается, как любой нормальный человек, когда на него с интересом смотрит младенец. Ниро беззубо улыбается в ответ, Джон хихикает и протягивает руку, осторожно дотрагивается до него, желая убедиться, что он настоящий, поскольку это все еще выглядит слишком бредовым, чтобы быть правдой. Однако младенец и правда реален, и даже с любопытством хватается за его руку, и Джон ловит себя на параноидальном ощущении, что ребенок анализирует его.
Взглянув на них, Шерлок плавно завершает мелодию и на секунду напряженно застывает, внимательно наблюдая за младенцем. Потом с облегчением выдыхает, и Джон озадаченно смотрит на него.
— Его весьма непросто успокоить, когда он начинает плакать, — поясняет Шерлок. — Даже миссис Хадсон не смогла ничего сделать. А вот скрипка помогает как нельзя лучше.
— Миссис Хадсон знает об... этом? — спрашивает Джон и чувствует, что у него звенит в ушах.
— Естественно. Она пришла, когда услышала, как он плачет, — морщится Шерлок.
— А она знает, что это... что ты... — у Джона отчего-то не поворачивается язык произнести фразу до конца, но он надеется, что Шерлок сможет уловить смысл.
— Я ей не говорил, — Шерлок пожимает плечами и откладывает скрипку в сторону. — Но, возможно, она знает. Миссис Хадсон довольно сообразительна. В некоторых вопросах, — сколь бы необычно ни звучал комплимент из уст Шерлока (ну, или полкомплимента), это чистая правда: некоторые вещи она схватывает на лету.
Через секунду раздается стук в дверь и знакомый голос, и в комнату робко заглядывает миссис Хадсон, словно почувствовав, что о ней зашла речь.
— Шерлок, у меня есть кроватка, оставшаяся от внука, могу принести ее сюда. Младенцу нужна приличная постель.
Шерлок озадаченно хмурится.
— Ребенок здесь всего на месяц, — говорит он так, будто это коренным образом меняет дело, и Джон вздыхает, переглянувшись с миссис Хадсон.
— Даже если он здесь всего на день, ему нужно нормально спать, — решительно возражает она.
Спустя полчаса Ниро размещают в кроватке возле окна, но не слишком близко к нему — место выбрано исходя из материнского опыта миссис Хадсон. Шерлок не возражает и не принимает участия. Он сидит за столом, разглядывая что-то в микроскоп, и периодически отвечает на SMS-сообщения: видимо, Лестрейду снова требуется помощь в каком-то деле.
Глядя на младенца, начинающего засыпать, Джон думает о том, что Шерлока все это, похоже, совершенно не волнует, но в то же время... он кажется другим. Совсем чуть-чуть. Иногда он смотрит на кроватку, и когда играл на скрипке, чтобы успокоить ребенка, на его лице иногда проскальзывали какие-то эмоции.
Джон берет ребенка на руки, все еще удивляясь его существованию, но даже не пытается об этом размышлять, все равно не имеет смысла. Какое странное имя — Ниро...
— Ниро — а фамилия? — спрашивает он, обернувшись к Шерлоку.
Тот отодвигается от микроскопа и поднимает взгляд.
— Адлер или Стивенс, полагаю. Или еще что-то вымышленное.
— Значит, не Холмс? — спрашивает Джон. Шерлок отвечает снисходительным взглядом.
— Конечно нет. Она бы все равно этого не захотела, — добавляет он.
— Понятно, — слегка удивленно говорит Джон, глядя на ребенка. — Знаешь, он довольно милый, — сообщает он с улыбкой. — На тебя похож.
В этот раз Шерлок смотрит пристально и скептически.
— По-твоему, я милый? — настороженно спрашивает он.
— Что? Нет! — Джон понятия не имеет, как Шерлок пришел к этому умозаключению. — С чего ты взял?
— Ты сказал, он милый и похож на меня.
— Да. Помимо того, что он милый, он также похож на тебя. Я бы скорее назвал милой Ирэн Адлер, да и то с натяжкой. Она не из тех, кого можно счесть милым.
— Если я не милый и она тоже — тогда как может быть милым наш ребенок? — уточняет Шерлок, и Джон не понимает, это все еще логическое рассуждение или уже открытая насмешка над ним, и раздраженно скрипит зубами.
— Все младенцы милые. Согласно общепринятому мнению. Боже, мне действительно жаль Ирэн, — вздыхает он. — Если ребенок и правда похож на тебя, ее ждет настоящий ад, когда он подрастет.
В комнате воцаряется тишина, и Ниро окончательно засыпает. На мгновение задумавшись, Джон говорит:
— Хорошая. Та колыбельная, что ты ему играл. Она твоя?
— Да, — Шерлок снова утыкается в окуляры.
— Хорошая, — повторяет Джон свой комплимент. — Как ты ее назвал?
Шерлок поднимает глаза и усмехается.
— Рим в огне.
***
В один прекрасный день к ним заходит Майкрофт. Когда Джон открывает дверь и видит его на пороге, то с трудом подавляет желание тут же захлопнуть ее обратно, прямо у Майкрофта перед носом, поскорее выпрыгнуть в окно и бежать со всех ног, чтобы к тому моменту, как разразится катастрофа, оказаться как можно дальше.
— Джон, — Майкрофт улыбается своей дежурной улыбкой, в которой нет ни грамма дружелюбия, и проходит внутрь. Джон все еще стоит в оцепенении и даже не пытается его остановить. Впрочем, у него бы все равно не получилось: что он может предпринять против смертоносного зонтика?
— Здрасьте, — все же выдавливает Джон, закрыв дверь и поднимаясь вслед за Майкрофтом в квартиру.
Старший Холмс резко останавливается посреди комнаты, заметив кроватку и своего брата, сидящего возле нее посреди горы бумаг, связанных с его нынешним делом. Майкрофт уже проанализировал окружающую обстановку так же внимательно, как это делает Шерлок, но пока не стал подробно изучать младенца. Вместо этого его взгляд останавливается на младшем брате.
— Что это? — Майкрофт поднимает зонт, указывая им на кроватку.
— Я думал, мамуля рассказывала тебе, откуда берутся дети, — безразличным тоном отвечает Шерлок, продолжая копаться в бумагах.
Не сказав больше ни слова, Майкрофт подходит к кроватке, чтобы взглянуть на ребенка, и Джон видит, как на его лице на секунду отражаются потрясение и неверие.
— Что ж, это неожиданный поворот событий... — Майкрофт было оборачивается, чтобы отпустить саркастическое замечание в адрес брата, но внезапно что-то привлекает его внимание. Он тут же протягивает руку к младенцу, касается пальцем лба, проводит до бровей и вниз, к линии скул, и его лицо искажается ужасом, гневом и ненавистью.
— Нет... — произносит он, осознав, кто именно является матерью ребенка. — Нет. Как можно быть таким идиотом? — он в ярости смотрит на Шерлока.
Ниро принимается хныкать – напуганный чужим прикосновением и повышенным голосом, он готов вот-вот расплакаться Джон, возмущенный тем, что Майкрофт посмел потревожить ребенка, уже хочет сделать ему замечание, но Шерлок успевает первым. В своей неподражаемой манере, разумеется.
— Майкрофт! — шипит он, торопливо хватаясь за скрипку. — Прекрати. Если он начинает плакать, то не затыкается по нескольку часов кряду, а мне нужно работать.
Майкрофт моргает и, когда он отдергивает руку, на его лице возникает некое подобие человеческих эмоций. Он, похоже, совсем не хотел пугать младенца.
— Шерлок, — наконец говорит он. — Что это?
Шерлок в ответ лишь усмехается и принимается играть на скрипке рождественский гимн «Что это за дитя?». * Майкрофт хмурится и неодобрительно качает головой.
— Очень смешная шутка. Так значит, это было непорочное зачатие? — интересуется он, и Шерлок вздрагивает, как тогда, в Букингемском дворце, но тут же возвращает самообладание и откладывает скрипку в сторону.
— Нет.
«Кажется, Майкрофт неплохо справляется», — думает Джон, глядя на старшего Холмса, сидящего в кресле и глубоко погруженного в раздумья, покуда Шерлок его полностью игнорирует. Действительно неплохо, если представить, как еще он мог бы отреагировать на новость о том, что его брат умудрился скрестить их фамильные гены с генами женщины, которую Майкрофт откровенно ненавидит.
Джон заваривает чай. Банальный, но действенный способ справиться со стрессом. Майкрофт берет чашку и подходит к кроватке, чтобы еще раз взглянуть на ребенка.
— Что ж, Шерлок, мои поздравления, — сухо и саркастически говорит он. — Это определенно расстроит Мамулю.
***
Мамуля остается в неведении.
Шерлок прекрасно знает, что Майкрофт никогда не решится сообщить ей настолько важные новости, а он сам совершенно не собирается заводить разговор о том, что стал отцом вероятно самого умного ребенка десятилетия.
Или даже столетия, думает Шерлок, глядя на фото, присланное Ирэн. Она делает подобное впервые: кажется, это в некотором роде моральная компенсация за то, что они не приезжали уже десять месяцев. Ниро выглядит очень серьезным, он смотрит прямо в камеру без тени улыбки на лице. Шерлок тоже никогда не улыбается на фотографиях. Ребенку всего год и четыре месяца, но он уже усвоил принципы игры в «Ханойские башни» и может решить головоломку за пятьдесят ходов, при тридцати одном минимально возможном. У него также высокая устойчивость внимания: Ниро способен концентрироваться на одном действии около получаса, что заметно выше средних показателей для его возраста. Кроме того, он уверенно ходит и может нарисовать кружочек. Ничего другого Шерлок, разумеется, и не ожидал...
Теплое щекочущее чувство в груди, которое он не берется точно определить, заставляет его нахмуриться. Одно можно сказать точно: это чувство, эмоция, и она, несомненно, связана с Ирэн и Ниро. И вызвана достижениями ребенка, которого они произвели на свет.
Если вдуматься, это довольно интересный эксперимент. Они с Ирэн — носители исключительно ценного генетического материала, и совмещение их интеллектов может дать впечатляющие результаты. По крайней мере, так он старается рассуждать, когда думает о Ниро. Но почему-то, по причинам, которые он предпочитает не называть, он все реже и реже воспринимает его исключительно как незапланированный эксперимент.
Услышав, что Джон, стоящий у него за спиной, отходит от окна, в которое смотрел секунду назад, Шерлок порывается захлопнуть ноутбук, чтобы его не застукали за разглядыванием фотографии Ниро. Но это было бы тщетное усилие: у Джона хорошее зрение, и он наверняка заметил фото, едва повернулся к столу.
— О, это Ниро? — радостно интересуется Джон, подходя поближе и бесцеремонно заглядывая Шерлоку через плечо.
— Разумеется.
— Он милый, — улыбается Джон.
— Снова ты со своим «милым»? — хмыкает Шерлок и закрывает ноутбук. Он достаточно насмотрелся.
— Сколько ему сейчас? Год и четыре? — быстро подсчитывает Джон. — Славный. Очень... славный. И вправду очень на тебя похож, на самом деле, — чересчур многословно сообщает он. Шерлок молчит, и он чувствует необходимость добавить что-то еще. — Он уже разговаривает?
— Нет, — отвечает Шерлок. Месяц назад Ирэн писала, что Ниро не горит желанием разговаривать и даже еще не сказал первое слово. Особенность, периодически встречающаяся у детей с высоким уровнем интеллекта.
Джон удивляется - он определенно не изучал этот вопрос.
— Не разговаривает? Странно...
— Почему? — равнодушно интересуется Шерлок.
— Да нет, просто... — Джон замолкает и задумчиво чешет затылок. — В общем, понимаешь, ты... и Ирэн... в общем, когда он месяц жил здесь, я был почти готов к тому, что он заговорит связными предложениями, — он усмехается.
— Многие дети начинают говорить только в возрасте двух лет, — отвечает Шерлок. Джон снова усмехается, Шерлок непонимающе хмурится и озадаченно спрашивает: — Что?
— Хм, нет, ничего, — Джон откашливается и усмехается опять. — Просто никогда не думал, что ты станешь экспертом по интеллектуальному развитию детей.
— Ну а я никогда не думал, что стану отцом. Жизнь полна мелких неожиданностей, — саркастически говорит Шерлок, вставая из-за стола и направляясь на кухню налить себе чаю.
Джон улыбается, качает головой и открывает ноутбук, чтобы еще раз взглянуть на фотографию Ниро. Малыш и вправду поразительно похож на отца, хотя черты, доставшиеся ему от матери, тоже нетрудно различить. Джон замечает, что черные кудри мальчика уложены так же, как у Шерлока, и ухмыляется, оценив шутку Ирэн. Ребенок, разумеется, унаследовал от обоих родителей высокие скулы и раздражающе пронзительный взгляд светлых глаз. Широко расставленных, больших и... бесстрастных. Практически бесстрастных.
Несмотря на потрясение и периодические вспышки паники, Джон был по-настоящему рад, когда Ниро месяц жил у них. Это было неожиданно, но все-таки хорошо. Плакал ребенок не слишком часто, хотя если уж начинал, успокоить его можно было только с помощью скрипки. Или нескольких капель водки, которую Шерлок однажды тайком подлил в бутылочку. Когда Джон это обнаружил, он чуть не оторвал своему восхитительно безмозглому другу голову.
Чаще всего за маленьким Ниро присматривала миссис Хадсон, а Джон помогал по мере сил. Шерлок тоже пытался, но после нескольких особенно прискорбных случаев родительской некомпетентности миссис Хадсон почла за лучшее избавить его от большинства отцовских обязанностей.
И все же...
Все же Шерлоку было не все равно. Он никогда не признавался вслух, но Джон помнит те почти неуловимые приметы, удивительные случаи — незначительные, но удивительные. Он помнит, как встал среди ночи и замер в дверях гостиной в надежде остаться незамеченным, увидев Шерлока, стоящего возле кроватки и разглядывающего спящего младенца. Он стоял так целых десять минут, а может и дольше: когда Джон тихо поднялся обратно в свою комнату, Шерлок все еще был там. И потом еще несколько раз, проснувшись ночью, он видел, как Шерлок стоит у кроватки, глядя на ребенка одновременно расслабленно и сосредоточенно.
Однажды, лишь однажды он видел, как его друг медленно протянул руку — так медленно, что казалось, будто он вовсе не двигается — и Джон задержал дыхание, на одно бесконечно долгое мгновение решив, что сейчас Шерлок позволит себе... нежность. Коснется ребенка, погладит его. Но этого не случилось: ладонь замерла в нескольких миллиметрах от головки младенца, задержавшись в этом положении на несколько секунд.
О, да, Шерлоку Холмсу не все равно, думает Джон, вспоминая о тех минутах. Ему не все равно, и не важно, что он никогда в этом не признается.
***
Ирэн время от времени приезжает. Иногда вместе с Ниро, иногда одна. Всегда неожиданно, но каждый раз именно в те дни, когда Шерлок не собирается никуда надолго отлучаться. Джон понятия не имеет, как ей это удается.
Когда Ниро исполняется два, его неожиданно прорывает, и он начинает говорить, поражая огромным для своего возраста словарным запасом. Шерлок совершенно не удивляется этому, но Джон прекрасно видит, насколько он доволен. В тот их приезд, к несчастью для Ирэн, Шерлок успевает научить Ниро слову «скучно».
А два месяца спустя случаются Рейхенбахские события. Джон потрясен и раздавлен. Картина падения Шерлока, разбивающегося об асфальт, стоит перед глазами во сне и наяву. Он будто снова слышит хруст ломающихся костей и хриплый, дрожащий голос Шерлока, которым тот произносил свою последнюю просьбу. Единственную в которой Джон, знай он заранее, смог бы отказать своему другу. Он не хотел этого видеть и не хочет об этом помнить.
Ирэн приезжает на похороны. Людей немного, Майкрофт произносит короткую надгробную речь. Появляется на середине и встает позади всех, но Майкрофт пристально смотрит на нее до самого окончания своего монолога. И на ребенка, которого она держит на руках.
Джон тоже долго смотрит на Ирэн, хочет подойти, сказать что-нибудь — и не может. Просто не в силах сдвинуться с места. Он много чего не в состоянии делать после смерти Шерлока. И только Мэри по-настоящему понимает, каково ему. Так что он не подходит к Ирэн, просто стоит и смотрит. И знает, что не сможет опустить глаза чуть ниже и посмотреть на спящего ребенка. Потому что не сможет этого вынести. Ирэн на секунду встречается с ним взглядом, спокойным и бесстрастным, как всегда. А потом уходит. И хотя они не сказали друг другу ни слова, Джон чувствует, что все необходимое было высказано.
Год спустя внезапно выясняется, что Шерлок жив. Джон хочет убить и обнять его одновременно, и в итоге, когда он приходит в себя после второго в жизни обморока, все заканчивается поистине удушающими объятиями и ударом в челюсть. Его лучший друг теперь выглядит еще худее, чем обычно, но намного сильнее и самоувереннее, чем когда-либо. Он скупо упоминает о помощи Ирэн в уничтожении преступной сети Мориарти, из чего Джон делает вывод, что ее роль в этом деле была намного больше, чем Шерлок готов признать.
Ирэн снова начинает приезжать к ним. Чаще, чем раньше, и задерживается подолгу. Шерлок не возражает. Он играет с Ниро в развивающие игры (заявляя, что делает это в экспериментальных целях, но кого он пытается обмануть, с такой-то улыбкой и взглядом?), и Джон не может удержаться от того, чтобы в очередной раз поддеть его насчет «бесчувственности».
Джону нравится, когда она приезжает, хотя он так и не смог до конца к ней привыкнуть — Ирэн все еще слегка пугает его, она так же свободна, независима и умна, как раньше, к тому же теперь, когда организация Мориарти перестала существовать, ей не нужно притворяться мертвой. Джон любит вспоминать многие из этих визитов — Ниро ему как племянник, тем более что его настоящий дядя не слишком соответствует общепринятым представлениям об этой роли — но самый последний, несомненно, стал самым запоминающимся...
***
Шерлок не может сдержать усмешку: Джон хочет жениться. Какое неожиданное решение...
Он даже не пробовал интересоваться, зачем, поскольку все ограничилось бы совершенно нелогичными объяснениями с выражением лица «ты-ничего-не-понимаешь-в-эмоциях». Но, в самом деле: прошло целых четыре года, и вот теперь они вдруг решили заключить брак. Это не имеет никакого смысла.
А Шерлок согласился стать шафером. И не очень понимает, почему. Ладно, потому что Джон его попросил, он любит своего друга и пытается был милым и покладистым. Но с тех пор как он дал свое согласие четыре месяца назад, Шерлок с каждым днем все сильнее жалеет об этом: надевать пафосный костюм, держать кольца, организовывать всякую ерунду... далеко не лучшие способы скрасить досуг, с его точки зрения. Но он смиряется, поскольку Джон его друг.
И вот наступает день свадьбы. Шерлок только что забрал костюм из химчистки, а Джон в своей прежней комнате пытается завязать ботинки, что, учитывая нервный припадок — уже восьмой по счету — может занять добрых минут десять.
— Зачем люди женятся? — вопрошает Шерлок в пространство, прекрасно зная, что Ирэн его услышит. Она, конечно, тоже здесь. Взяла с собой Ниро, и теперь вносит завершающие штрихи в его праздничный наряд. Шерлоку даже любопытно, что получится в итоге.
— Я думала об этом, — отвечает Ирэн, вплывая в комнату с самоуверенным и беззаботным видом и на ходу вставляя сережку в ухо. — И выяснила причину: они женятся, потому что им сделали предложение.
— О, перестань, ты не будешь жениться только потому, что тебе предложили... — фыркает Шерлок.
— Ну, мне никто не предлагал, — ее ярко-красные губы кривятся в усмешке.
— Правда? — ему трудно в это поверить.
— Видишь ли, брак — это сентиментально, а я не привлекаю сентиментальных людей, — Ирэн бросает в его сторону острый и ехидный взгляд, и Шерлок усмехается, отдав должное ее остроумному замечанию.
— Разумеется, нет, — он тоже смотрит на нее, чувствуя ток, пробегающий между ними, когда их взгляды встречаются, и, странным образом, наслаждается этим нарастающим напряжением, интеллектуально и физически.
Ирэн садится на диван рядом с ним, кокетливо закинув ногу на ногу и будто случайно задев коленом его бедро, и Шерлок чувствует, что его тянет к ней, словно магнитом. Ирэн смотрит внимательно, пронзительно и выжидающе. И Шерлок знает, что при взгляде на него она чувствует то же самое, что и он при взгляде на нее.
Как и всякий раз, когда безмолвное напряжение между ними настолько нарастает, она ждет, вынуждая Шерлока первым дотронуться до нее, сидя так близко, но не касаясь его. Однажды, давно, она заставила его изменить свою точку зрения, и когда они лежали рядом, тяжело дыша, влажные от пота, он был вынужден признаться себе, что унижение еще никогда не было таким приятным. И теперь он протягивает руку, касаясь ее плеча кончиками пальцев, проводит по его острому изгибу, поднимается вверх, к шее, удовлетворенно замечая, как она приоткрывает рот и закрывает глаза. Ее кожа мягкая и прохладная на ощупь, но пальцы горят от прикосновений. Шерлок не спешит, медленно подбирается к одинокому локону, слегка выбившемуся из прически, и осторожно заправляет его за ухо.
Он хочет ее поцеловать. Простое физическое желание, которое никому больше не удавалось в нем разбудить. Но он откладывает удовольствие. Позже. Когда у них будет больше времени, а взаимное притяжение станет только сильнее. Ужин вкуснее на голодный желудок, думает Шерлок и усмехается: Ирэн бы оценила каламбур. Возможно, когда-нибудь он ей расскажет.
В комнате появляется несколько угрюмый Ниро, всем своим видом выражая недовольство своей нарядной одеждой, и Шерлок изучает мальчика внимательным взглядом, хотя сегодня видел уже не раз. Его сыну четыре года, он обладает интеллектом значительно выше среднего (более чем ожидаемо) и выдающимся словарным запасом. Также — несомненно, вследствие воспитания Ирэн — он чрезвычайно самостоятелен для своего возраста, однако при этом не проявляет ни малейших признаков заброшенности. Ничего подобного, Шерлок неоднократно видел, какой нежной и заботливой бывает Ирэн по отношению к Ниро, но она, разумеется, никогда не сюсюкает с ребенком — и, честно говоря, он даже представить не может, что она будет вести себя подобным образом.
— Мне не нравится костюм, — сердито жалуется Ниро, усевшись на диван рядом с Шерлоком.
— Это вряд ли будет кого-то волновать, — уведомляет он сына. — Люди считают тебя милым и хотят видеть в тебе исключительно милого ребенка.
— Я знаю, — отвечает Ниро. — Они сердятся, когда я умный.
Шерлок с полуулыбкой смотрит на Ирэн, закусившую нижнюю губу в попытке не рассмеяться. В ее взгляде плещется буйное веселье — очевидно, она только что вспомнила тот случай, который подразумевал Ниро. Нужно будет спросить ее об этом, ему интересно узнать, какое впечатление их сын производит на окружающих.
— Потому что большинство людей ошибочно считают себя высокоинтеллектуальными, — объясняет Шерлок. — И им кажется унизительным, что маленький ребенок может быть настолько умнее их.
— О, он в курсе, — Ирэн ехидно улыбается. — Вообще-то, он этим изрядно наслаждается.
— Не сомневаюсь, — с усмешкой отвечает Шерлок.
Ниро хмурится и теребит галстук. Похоже, ему не нравится, что он давит на шею, и Шерлок прекрасно его понимает — он сам не слишком любит галстуки. Так что он помогает Ниро слегка ослабить узел: Ирэн затянула его просто смертоубийственно, еще немного туже — и ребенок начал бы синеть.
— Сможешь снять его, когда на банкете во второй раз разнесут напитки, — Ирэн улыбается, нежно потрепав Ниро за подбородок, и мальчик кивает.
— Люди меньше замечают, когда пьют, — сообщает Ниро.
— Именно так, — мурлычет Ирэн и вытирает подушечкой пальца маленькое пятнышко шоколада на нижней губе Ниро.
Спустившийся в гостиную Джон являет собой воплощение нервозности и неуверенности, не зная, чем занять руки, чтобы отвлечься, и Шерлок фыркает, оценив плачевное состояние его галстука-бабочки. Ирэн встает с дивана и медленно подходит к несчастному доктору, чтобы поправить злополучный галстук. На ней красное платье с открытой спиной, и Шерлок не без удовольствия рассматривает ее безупречный позвоночник и гладкую белую кожу, упруго и мягко облегающую тонкие кости.
— Почему ты не готов? — внезапный стон Джона отвлекает его от праздного созерцания — его друг, судя по всему, заметил его присутствие только сейчас.
— Мне нужно ровно семь минут, спешить некуда, — отвечает Шерлок, пожимая плечами и, откинувшись на спинку дивана, осматривает костюм, который ему придется надеть.
— Тогда, пожалуйста, пусть эти семь минут начнутся прямо сейчас, — раздраженно требует Джон. — Знаешь, я предпочел бы не опаздывать на свою собственную свадьбу по твоей вине. Я проверил в интернете, на дорогах пробки.
— Кто женится в воскресенье? — вопрошает Шерлок в потолок.
— Сентиментальные люди, — отвечает Ирэн. Джон демонстративно поджимает губу.
Шерлок весело фыркает. Джон все еще побаивается Ирэн, и, похоже, это никогда не изменится. Но все же он совершенно очарован ею и в полном восторге от Ниро. А поскольку он беспокоится из-за возможного опоздания, насчет того, помнит ли он клятвы, и некоторых других моментов, противоречивые эмоции еще больше ухудшают ситуацию.
О, сегодня точно будет весело!
Продолжение в комментариях...
Для обзоров